Конечно, и в этот период, и в 70-х годах революционная мысль, вступившая в народнический этап, развивалась по преимуществу в силу собственной внутренней логики, диктуемой потребностями пореформенного социально-экономического и политического развития российского общества. Но на идейно-философские предпосылки и принципы российского освободительного движения марксизм накладывал все больший отпечаток.
В 70-х годах произошло, как известно, размежевание основных направлений в революционном народничестве: сторонники Бакунина, Лаврова и Ткачева консолидировались в относительно самостоятельные течения, различавшиеся как по теоретическим основам, так и по формам борьбы, особенно по тактике. Возникла необходимость заново переосмыслить такие понятия, как «социальное» и «политическое», «революция экономическая» и «революция политическая». Какие цели должны преследовать революционеры: должны ли они стремиться лишь к преобразованию экономики или одновременно к завоеванию политической власти; можно ли и нужно ли применять политические средства борьбы за достижение целей революционного движения и т.д.?
На повестку дня объективно встал вопрос о преодолении прежней организационной замкнутости российского движения в национальных рамках, определенной оторванности его от общеевропейского освободительного движения. С конца XVIII в., когда зародилось российское освободительное движение, русские революционеры и передовые мыслители устанавливали и из десятилетия в десятилетие упрочивали организационные и идейные контакты с западноевропейским революционным движением. Но органического включения в общее русло европейского движения у революционного движения в России долгое время не было. Необходимость этого включения – вот что должны были осознать теперь русские революционеры и реализовать эту задачу на практике. В этой связи предстояло вновь теоретически рассмотреть соотношение национальных и интернациональных аспектов революции.
На процесс переосмысления всех этих идейно-теоретических предпосылок революционного движения в России в рассматриваемый период существенное влияние оказал марксизм. Значительным фактором, стимулировавшим возникновение дискуссий по этим вопросам и наложившим весьма драматический отпечаток на них, стали события, связанные с разоблачением Марксом и Энгельсом раскольнической, дезорганизаторской деятельности Бакунина в I Интернационале и нечаевских уголовных деяний, обнаруживших, по словам Маркса и Энгельса, «грязные стороны русского движения» [1, т. 18, с. 526].
Историческое значение полемики Маркса и Энгельса с главными идеологами народничества в 70-х годах состояло прежде всего в том, что эта полемика побудила русских революционеров обратить самое серьезное внимание на проблему соотношения национального и интернационального в освободительном движении. Марксизм в этом смысле стал для русских революционеров школой интернационализма, хотя, разумеется, они не могли еще вполне осознать принципы пролетарского интернационализма. Тем не менее под воздействием марксизма происходила своеобразная «интернационализация» также и теоретических революционно-народнических представлений, частичное освобождение их от «самобытничества».
Немалая заслуга в обосновании идеи «необходимости направить русское революционное движение в общее русло движения европейского пролетариата…» [2, с. 182] принадлежит деятелям русской секции I Интернационала. Многолетняя борьба Маркса и Энгельса против элементов национальной ограниченности в историко-социологическом мышлении отдельных русских революционеров, против «ребяческого взгляда» тех социалистов, которые «провозглашали Россию избранным народом в социальном отношении» [2, с. 113], против всего того, что они обозначали понятиями «панславизм», «русский оптимизм», «„la perfectibilité perfectible“ (неограниченная способность к совершенствованию. –