Марксистская философия в XIX веке. Книга вторая (Развитие марксистской философии во второй половине XIX века)

В народовольческих спорах по вопросам тактики особое значение приобретает та полемика вокруг проблемы «Маркс и Дюринг», которая развернулась в эти годы между русскими публицистами в связи с опубликованием «Анти-Дюринга» Энгельса. Дело в том, что в руководстве народовольческой партии были деятели, которые проявили значительный интерес к отдельным аспектам марксизма, хотя большинство склонялось к Дюрингу [41; 51]. Особенная близость к дюрингианству, точнее, к дюринговой «теории насилия», к его пониманию насилия, как решающей силы общественного развития, к его идее о первенствующем значении политических форм проявилась у Л.А. Тихомирова, который в легальной статье «К вопросу об экономике и политике» [46, т. 4, с. 12] прямо призывал присоединиться к «политику» Дюрингу против «экономиста» Маркса. В полемике с катедер-социализмом некоторые народовольцы, обосновывая положение о тождестве социализма научного и социализма действия (т.е. революционного социализма), неправомерно сближали Маркса с Лассалем и Дюрингом [8; 10].

Но довольно влиятельной оставалась в народничестве и другая тенденция. С предпочтением Дюринга Марксу решительно не согласился Лавров. В споре Энгельса с Дюрингом Лавров встал на сторону Энгельса еще задолго до возникновения дискуссий об этом в народовольчестве [30, с. 329 – 352; 28].

Эту же позицию с еще большим упорством Лавров отстаивал в конце 70-х – начале 80-х годов. В январе 1880 г. в статье «Письма из Парижа» он обращал внимание на то, что «Анти-Дюринг» Энгельса представляет особый интерес для революционеров всех стран [32]. Лавров солидаризовался с положениями «Анти-Дюринга» в частности, а может быть и прежде всего потому, что он был озабочен распространением среди народовольцев идеи о первенствующей роли политического насилия; он высказывал недовольство тем, что народовольцы склоняются «к защите социологической точки зрения Дюринга о преобладающем влиянии политико-юридического элемента общественного строя на экономический» [27, с. 109].

В споре о примате экономики или политики приняли также участие народовольцы Н.И. Кибальчич и И.С. Русанов. В 1881 г. в журнале «Народная Воля» Кибальчич публикует под псевдонимом А. Дорошенко статью «Политическая революция и экономический вопрос», где он критикует линию Ткачева за преувеличение роли политических средств, а «Черный передел» – за отрицание значения политической борьбы. По мысли Кибальчича, крайности этих направлений в народничестве были связаны с неверным истолкованием идей Маркса. Преодоление этих крайностей Кибальчич видит в синтезе двух точек зрения: «…синтезом этих двух односторонних мнений служит тот взгляд, который, признавая тесную связь и взаимодействие политического и экономического факторов, полагает, что ни экономический переворот не может осуществиться без известных политических изменений, ни, наоборот, свободные политические учреждения не могут установиться без известной исторической подготовки в экономической сфере» [22, с. 170].

Н.С. Русанов, перу которого принадлежат, в частности, статьи «Экономика и политика» и «Экономический принцип в социологии» [42; 43], также попытался, опираясь на марксизм, дать «окончательное решение» вопросу об «экономике» и «политике». Он настаивал на том, что «экономика» подготавливает почву для реформы, определяет главные черты для экономической организации будущего строя. Но наступает момент, когда в условиях, подготовленных экономикой, начинают действовать личности, стремящиеся к преобразованиям, и тогда на первый план выступают политика, организация людей, организация общественных сил, которая имеет своей целью изменить общественные отношения классов и, следовательно, формы власти. Борьба класса против класса есть борьба политическая – вот какой принцип пропагандировал Русанов, прямо ссылаясь на «Нищету философии» Маркса. Русанову, разумеется, не удалось вполне адекватно воспроизвести и истолковать марксистское учение о соотношении экономики и политики. Он предпринимал усилия и для соединения марксизма с дюрингианством. Но пример с Русановым, как и с некоторыми другими народовольцами, характерен: наметился этап «прорыва» марксизма на новые рубежи в идейно-философском обосновании русского революционного движения.

Логическим продолжением и завершением всей полемики вокруг темы «экономика и политика» станет критика народовольческого преувеличения роли политического насилия, с которой в 1883 г. выступил первый русский марксист Г.В. Плеханов, подчеркнувший несводимость исторического материализма ни к вульгарному экономизму, ни к вульгарной «политике» в духе Дюринга и давший марксистское теоретическое обоснование российскому освободительному революционному движению.