Марксистская философия в XIX веке. Книга вторая (Развитие марксистской философии во второй половине XIX века)

Искажая историю идейной эволюции Маркса, соотношение его ранних и зрелых работ, буржуазные марксологи стремятся представить марксизм как неправомерный синтез двух философских линий – антропологического гуманизма и «сциентизма», «онтологизма». Современные марксологи, проводя ложную идею о наличии в работах Маркса двух противоположных философских линий и противопоставляя друг другу «Экономическо-философские рукописи 1844 года» и «Капитал», объявляют эту идею «теоретической новинкой». Однако эту же ложную идею буржуазные авторы развивали и раньше – еще задолго до 30-х годов XX в., т.е. до публикации «Рукописей 1844 года». В этой связи напомним о неокантианской интерпретации марксизма в конце XIX – начале XX в. и о книге мелкобуржуазного публициста С. Бжозовского «Анти-Энгельс» (1910), в которой субъективистски были истолкованы тезисы Маркса о Фейербахе. Назойливое взаимопротивопоставление ранних и зрелых работ Маркса получило особенное распространение в буржуазной марксологии с момента опубликования «Экономическо-философских рукописей 1844 года», т.е. с начала 30-х гг. XX в. Извращая содержание «Рукописей» в спекулятивно антропологическом и идеалистическом духе, марксологи утверждают, что именно в «Рукописях» выражена точка зрения «подлинного», «аутентичного» марксизма. Что касается более поздних, вполне зрелых работ Маркса, в частности «Капитала», то они либо интерпретируются по мерке фальсифицированных в антропологическом духе «Рукописей», либо противопоставляются этим последним как проявление духовной «деградации» Маркса, его «отхода» с позиций гуманизма и критического отношения к действительности на позиции «сциентизма» и «онтологизма». Так, И. Фетчер в работе «От Маркса к советской идеологии» заявляет, что в отличие от «Экономическо-философских рукописей» в «Капитале» Маркс исходит не из счастья и несчастья человека, а как трезвый экономист – только из расчетливых и холодных соображений прагматической целесообразности [см. 19].

Обоснование Марксом гуманизма средствами научного, материалистического понимания истории изображается буржуазными марксологами как якобы отказ его от гуманизма. Они не желают видеть того, что Маркс именно в своих зрелых работах научно обосновал гуманистические идеалы социализма, реальную возможность ликвидации эксплуатации, угнетения и отчуждения и освобождения человека посредством социалистической революции. Нетрудно увидеть, что над рассуждениями марксологических «критиков» тяготеет глубоко ложное позитивистское буржуазное противопоставление науки и гуманизма.

Примером «подгонки» зрелых трудов Маркса под мерку его ранних работ являются писания французского экзистенциалиста Ж. Ипполита, утверждающего, что все философское содержание «Капитала» может быть понято лишь в свете «антропологизма» «Рукописей 1844 года». К постановке и своеобразному решению Марксом проблемы отчуждения Ипполит сводит все философское значение «Капитала». «Основной идеей и как бы зародышем всей марксистской мысли, – утверждает он, – является идея отчуждения, заимствованная у Гегеля и Фейербаха. Именно исходя из этой идеи… можно наилучше изложить, как я думаю, марксистскую философию в целом и понять структуру главного труда Маркса, „Капитала“» [22, с. 147]. В аспекте этой идеи Ипполит и толкует все содержание «Капитала». Он изображает при этом проблематику отчуждения как спекулятивно-философскую; целью подобной интерпретации является дискредитация научного значения «Капитала», истолковываемого как «чисто спекулятивное» сочинение [срав. 26а].

Порочную точку зрения на соотношение ранних и зрелых работ Маркса навязывает и активный антикоммунист и антисоветчик французский буржуазный марксолог Р. Арон. Он не мог придумать ничего лучше пошлой идеи, которая сводится к тому, что «фундаментальные теории» Маркса – теория трудовой стоимости, заработной платы и прибавочной стоимости – имеют спекулятивно-гуманистический, а не научный смысл [см. 13, с. 42]. Арон заявляет без всякого стеснения, что Маркс вообще поставил перед собой хотя и великую, но совершенно-де невыполнимую задачу соединения научного анализа капитализма и его гуманистической критики.