Мартин М.: Цветы моего детства

Он исходил все улицы, все закоулки, все площади и все тупики в городе, и в его комоде сильно прибавилось фотографий с гаражами, сараями, дорогами, водонапорными башнями, линиями электропередач, резервуарами, брандмауэрами, деревьями и кустами. А точнее, фотографий того, как эти гаражи, сараи, дороги, водонапорные башни, линии электропередач, резервуары, брандмауэры, деревья и кусты расположились в пространстве относительно друг друга и некоторых атмосферных явлений. На одном из редких его кадров, в которые попадали люди, была выглядывающая из своего окна Матильда. На ней был лиловый пеньюар и засаленное боа. Она держала в руке с растущим поперек пальца ногтем засохшую розочку и едва заметно шевелила накрашенными губами, как будто что-то напевала или разговаривала с воображаемым собеседником. Она не видела, что он ее фотографирует. В тот день, когда Мартин сделал этот кадр, он вернулся домой и почувствовал с порога теплый куриный запах. Госпожа Лилия готовила суп.

– Голодный?

Мартин подумал, что, может быть, она тоже скоро умрет, и, перед тем как сесть со своей тарелкой за стол, очень хотел обнять ее или что-то в этом роде, но постеснялся и принялся молча хлебать суп.

Ко-ко

Одним из немногих воспоминаний о детском саде, которые Мартин сохранит на всю жизнь, было теплое летнее утро, когда он вместе с группой мальчиков стоял на заднем дворе и пытался как можно выше нарисовать на стене темное пятно струйкой мочи, но по неизвестной причине у него получалось значительно ниже, чем у всех остальных. Возможно, потом они будут учиться с ним в одном классе, а может быть, он никогда больше их не увидит, – в обоих случаях они навсегда останутся для него маленькими ухмыляющимися незнакомцами со спущенными штанами. Наверное, в тот момент он и потерял вкус к соревнованиям. Позднее он спрашивал себя: почему никто не замечает, что «веселые старты» веселы только для победителей? Почему их триумф важнее, чем его страх и его унижение? Почему никто не плачет от жалости к таким, как он? Эта мысль постепенно изменила те дали, в которые он уходил, когда терпел поражение или когда сидел один в ванной. Он больше не воображал себя героем, который всех спасает. Он мечтал о таком мире, в котором все одинаково слабы, и никому не приходит в голову считать это чем-то плохим. Он мечтал о таком мире, в котором герои невозможны. Он мечтал о том, чтобы культ героизма сменился культом нежности.

Он рассказал об этом Марии, когда они сидели в ее прохладной комнате на скрипучей кровати и пили пузырящийся черный чай. Мартин сделал фотографию с ее покрытыми маленькими темными волосками ногами, лежащими на бронзовой спинке и прикрытыми до середины щиколоток очередной ситцевой юбкой в мелкий цветочек. Она знала все это лучше него.

По старому лакированному паркету ее дома постоянно бегали цыплята, хотя ни одной взрослой курицы и ни одного петуха он здесь никогда не видел. Вся ее одежда была на несколько размеров больше, чем полагалось, так что когда Мартин решил примерить на себя белый свитер с рюшами на воротнике, он оказался ему впору. Мария спрыгнула с кровати и надела на себя растянутый горчичный пуловер Мартина. Они встали рядом перед большим мутноватым зеркалом и нервно захихикали. Мартин взял в руки массивную брошь в виде перекрученной ленты золотистого цвета и приладил ее к груди. Ему захотелось иметь целую коллекцию свитеров и брошей, только для того, чтобы каждый день совершать этот жест – прикалывать брошь к своему свитеру, чувствовать под пальцами, как она слегка провисает от тяжести на мягком, податливом трикотаже.

На следующий день они встретились там же, только теперь с ними был еще Фи. Мартин и Мария снова поменялись одеждой – на этот раз на нем оказалась мохеровая кофта с жемчужными бусинами, а на ней темно-зеленый кардиган с тремя большими белыми пуговицами. Фи принес с собой лист ватмана, приколол его кнопками к стене и написал малиновым карандашом: «Клуб несоревнующихся». Немного полюбовавшись заголовком, они решили придумать правила. Мария была среди них самой радикальной несоревнующейся:

– Никогда и ни при каких обстоятельствах не принимать участия ни в каких соревнованиях, конкурсах, играх на победителя и во всем, что по своей сути является таковым! Пресекать любые попытки спровоцировать ситуации соревнований, конкурсов, игр на победителя и всего, что по своей сути является таковым!

Фи занес над ватманом черный карандаш, но заколебался и повернулся к Марии:

– А если нам придется участвовать в школьных олимпиадах или на физкультуре придется бежать наперегонки?