Мартовскіе дни 1917 года

Очевидно, запрос А. Ф. был вызван тм, что в Царском почувствовали себя неспокойно[172]. До полученія телеграммы Голицына Царь никакого безпокойства за семью не испытывал и не думал ускорять свой отъзд из Могилева, заране еще назначенный на 2 ч. 30 м. 28 февраля. В телеграмм, отправленной в Царское в 7 чаc. вечера. Ник. Алекс, подтверждая часы своего отъзда, сообщал: "конная гвардія получила приказаніе немедленно выступить из Новгорода в город. Бог даст, безпорядки в войсках скоро будут прекращены". Телеграмма была послана в отвт на полученное от жены письмо, написанное днем 26-го и не заключавшее в себ ничего особо тревожнаго. Оно столь характерно для момента, когда династія переживала свой "двнадцатый час", что его слдует процитировать. Со слов принятаго А. Ф. таврическаго губернатора Бойсмана, она писала: "Разсказывал мн много о безпорядках в город (я думаю, больше 200.000 человк). Он находит, что просто не умют поддержать порядка. Но я писала об этом уже вчера, прости — я глупенькая. Необходимо ввести карточную систему на хлб (как это теперь в каждой стран), вдь так устроили уже с сахаром, и вс спокойны и получают достаточно. У нас же — идіоты... Один бдный жандармскій офицер был убит толпой и еще нсколько человк. Вся бда в этой звающей публик, хорошо одтых людей, раненых солдат, курсисток и пр.. которые подстрекают других. Лили заговорила с извозчикам, чтобы узнать новости. Они говорили ей, что к ним пришли студенты и заявили, что если они выдут утром, то в них будут стрлять. Такіе испорченные типы! Конечно, извозчики и вагоновожатые бастуют. Но они говорят, что не похоже на 95 (надо понимать 1905), потому что вс обожают тебя и только хотят хлба".

Первая половина письма была написана в утренніе часы, в 3 1/2 час. дня А. Ф. дописывала: "В город дла вчера были плохи. Произведены аресты 120-130 человк. Главные вожаки и Лелянов привлечены к отвтственности за рчи в Гор. Дум. Министры и нкоторые правые члены Думы совщались вчера вечером (Калинин писал в 4 часа утра) о принятіи строгих мр[173], и вс они надются, что завтра все будет спокойно. Т хотли строить баррикады... Но мн кажется, все будет хорошо. Солнце свтит так ярко, и я ощущаю такое спокойствіе и мир на Его дорогой могил! Он умер, чтобы спасти нас"...

Письмо это, конечно, не могло содйствовать уступчивости Царя. 27-го настроенія в Царском сдлались боле пессимистичными. Блок приводит три телеграммы, направленныя А. Ф. в этот день[174].

В 11 чаc. 12 мин. дня: "Революція вчера приняла ужасающіе размры... Извстія хуже, чм когда бы то ни было";

в 1 час 3 мин.: "Уступки необходимы. Стачки продолжаются. Много войск, перешло на сторону революціи";

в 9 ч. 50 м.: "Лили провела у нас день и ночь — не было ни колясок, ни моторов. Окружной суд горит".

Очевидно, телеграммы до Царя уже не доходили, ибо невроятно, чтобы Царь не поторопился бы с отъздом и так спокойно телеграфировал в Царское в 7 час. вечера[175].