Мартовскіе дни 1917 года

"С великим трудом — говорил Родзянко, — удалось удержать в боле или мене приличных рамках революціонное движеніе, но положеніе еще не пришло в себя и весьма возможна гражданская война. С регентством Великаго Князя и воцареніем Наслдника Цесаревича помирились бы, может быть, но воцареніе его, как императора, абсолютно неприемлемо". На сожалніе, выраженное Рузским, по поводу того, что "депутаты, присланные вчера, не были в достаточной степени освоены с ролью и вообще с тм, для чего пріхали". Родзянко пояснил: Опять дло в том, что депутатов винить нельзя. Вспыхнул неожиданно для всх нас такой солдатскій бунт» которому еще подобнаго я не видл, и которые (так в подлинник), конечно, не солдаты, а просто взятые от сохи мужики, которые вс свои мужицкая требованія нашли полезным теперь же заявить. Только и слышно было в толп: ''Земли и воли", "Долой династію", "Долой Романовых", "Долой офицеров". И началось во многих частях избіеніе офицеров, к этому присоединились рабочіе, и анархія дошла до своего апогеях[263]. В результат переговоров с депутатами от рабочих(?) удалось придти к ночи сегодня к нкоторому соглашенію[264], которое заключалось в том, чтобы было созвано через нкоторое время Учред. Собраніе для того, чтобы народ мог высказать свой взгляд на форму правленія, и только тогда Петроград вздохнул свободно, и ночь прошла сравнительно спокойно. Войска мало по малу в теченіе ночи приводятся в порядок, но провозглашеніе императором в. кн. Мих. Ал. подольет масла в огонь, и начнется безпощадное истребленіе всего, что можно истребить. Мы потеряем и упустим из рук всякую власть и усмирить народное волненіе будет некому; при предложенной форм возвращеніе династіи не исключено и желательно, чтобы примрно до окончанія войны продолжал дйствовать Верховный Совт и нын дйствующее с нами Временное Правительство[265]. Я вполн уврен, что при этих условіях возможно быстрое успокоеніе, и ршительная побда будет обезпечена, так как несомннно произойдет подъем патріотическаго чувства"...[266], — "Скажите, для врности, так ли я вас понял" — спросил Рузскій: "Значит, пока все остается по старому, как бы манифеста не было, а равно и о порученіи кн. Львову сформировать министерство. Что касается назначенія в. кн. Н. Н. главнокомандующим повелніем Е. В., отданным вчера... То об этом желал бы знать также ваше мнніе; об этих указах сообщено было вчера очень широко по просьб депутатов[267], даже в (Москву и, конечно, на Кавказ". — "Сегодня нами сформировано правительство с кн. Львовым во глав", — отвтил Родзянко: "Все остается в таком вид: " Верховный Совт, отвтственное министерство и дйствія законодательных палат до разршенія вопроса о конституціи Учр. Собраніем. Против распространенія указов о назначены в. кн. Н. Н. верховным главнокомандующим не возражаем". — "Кто во глав Верховнаго Совта", — интересуется Рузскій. — "Я ошибся: не Верховный Совт, а Временный Комитет Гос. Думы под моим предсдательством"[268].

Соединившись со Ставкой, Родзянко просил Алексева "не пускать в обращеніе никакого манифеста до полученія... соображеній, которыя одни могут сразу прекратить революцію" и, повторил ему с небольшими варіантами то, что сказал Рузскому. "Приму вс мры задержать... командующих войсками... сообщенный им манифест", — отвтил Алексев: "Сообщенное мн вами далеко не радостно. Неизвстность и Учр. Собраніе дв опасныя игрушки в примненіи к дйствующей арміи... Петроградскій гарнизон, вкусившій от плода измны, повторит его с легкостью и еще, и еще раз, для родины он теперь вреден, для арміи безполезен, для вас и всего дла опасен. Вот наше войсковое мнніе... Вс помыслы, вс стремленія начальствующих лиц дйствующей арміи направлены теперь к тому, чтобы дйствующая армія помнила об одной войн и не прикоснулась к 6олзненному состоянію внутреннему, переживанмому нын частью Россіи"... "Я солдат, — заканчивал Алексев, — и вс мои помыслы обращены на фронт, на запад, к сторон врага ".

Начальник штаба был, дйствительно, смущен и 6ольше всего оттяжкой освдомленія фронта, предвидя, как и вс главнокомандующіе, что это может имть трагическія послдствія, ибо "немыслимо удержать в секрет высокой важности акт, предназначенный для общаго свднія"[270]. У Алексева. явилась мысль оказать воздйствіе на "виляющее" правительство, как он выразился через нсколько часов в разговор с Брусиловым. Он обратился в промежуток между 1—4 часами ко всм главнокомандующим: "Из совокупности разговоров предсдателя Думы с главкосвом и мною, — телеграфировал Алексев, кратко излагая суть этих разговоров, — позволительно придти к выводу:

первое — в Гос. Дум и в ея Врем. Комитет нт единодушія — лвыя партіи,  усиленныя Совтом Р. Д., пріобрли сильное вліяніе;