Мартовскіе дни 1917 года

Обстановка засданія Совта 14-го при обсужденіи "манифеста" подчеркнула очень ярко, вопреки намреніям Суханова и других, как раз ту именно "сущность", которую отмтил процитированный выше дневник не "совтскаго" общественнаго дятеля. Это сдлали, прежде всего, "незаконные комментаріи" самого предсдателя Совта. Чхеидзе сказал: "Наше предложеніе не прекраснодушіе, не мечта. Вдь, обращаясь к нмцам, мы не выпускаем из рук винтовки. И прежде, чм говорить о мир, мы предлагаем нмцам подражать нам и свергнуть Вильгельма, ввергшаго народ в войну, точно так же, как мы свергли наше самодержавіе. Если нмцы не обратят на наш призыв вниманія, то мы будем бороться за нашу свободу до послдней капли крови. Предложеніе мы длаем с оружіем в руках. Лозунг воззванія — "долой Вильгельма!" Тут же "выборный командир" Измайловскаго полка обратился к собранію с горячей рчью: "я — старый солдат.... Сейчас... ршается вопрос, быть или не быть Россіи и завоеванной ею свобод... Единодушными усиліями мы вмст должны создать порядок, чтобы тсными рядами отстоять Россію и русскую свободу". В повышенной атмосфер! собранія потонули инсинуаціи Стеклова о контр-революціонной Ставк, с которыми так неумстно выступил этот дятель перед обсужденіем воззванія в народам всего міра на торжественном декларативном засданіи. Естественно, что Суханову происшедшія манифестаціи представлялись "свадебными пснями на похоронах".

Не только Короленко и Гиппіус нашли созвучныя ноты с совтским "манифестом" 14 марта — "вдохновенная" рчь Родичева через дв недли, на създ партіи к. д., вызвавшая, по отзыву отчета "Рус. Вд.", энтузіазм в собраніи, в сущности говорила о той же борьб "за свободу всх пародов" и опредляла цль войны для Россіи, как защиту ея свободы и самостоятельности. Кадетскій бард говорил только о "любви к отечеству", не упомянув даже о выполненіи тх исконных "національных задач", которыми министр ин. д. революціоннаго правительства опредлял свою политику. Константинополь и проливы на създ проскользнули лишь в повторных репликах во время преній[381].

Таким образом общій язык мог быть найден. Станкевич увряет, что в Исп. Ком. "со слов делегаціи, сносящейся с Правительством, была полная увренность, что Правительство не только не возражает, но даже солидарно с манифестом"... Перед Таврическим дворцом проходили вновь манифестирующія толпы — проходили он под окнами квартиры Мережковских, и писательница записывала: "Надписи на флагах... "война до побднаго", "товарищи, длайте снаряды", "берегите завоеванную свободу". Продефилировали и "первый революціонный Павловскій полк", и волынцы, и семеновды, и литовцы. Гремла марсельеза и раскатывалось могучее "ура". "К полкам выходили и привтствовали их — и думскіе и совтскіе люди. Из праваго крыла на-лицо был неотлучно Родзянко. Он имл неизмнный успх" — вспоминает Суханов. "Было красиво, пышно, торжественно. Был подъем, было видно, как по новому бьется сердце", — должен признать мемуарист, как и то, что "внутренніе" лозунги ("земля и воля", "8-час. раб. день"), проходили среди "вншних". Вншними были: "война до побднаго конца", "солдаты в окопы, рабочіе к станкам", "товарищи, готовьте снаряды"[382]. Из Таврическаго дворца нкоторые полки шли в Ген. Штаб, гд говорил Корнилов, и гд повторялись приблизительно т же сцены. С криками "ура", Корнилова носили на руках.

Дло не ограничивалось резолюціями и плакатами: "рабочіе к станкам". Солдатскія письма с фронтов предъявляют требованіе работать усиленно на оборону, не считаясь с ''восьмичасовым рабочим днем" — теперь "не время" праздновать; представители фронтовых организацій, прибывающіе в столицу, начинают ходить "по заводам в боевом вооруженіи" и контролировать. В ближайшія дв недли в Петербург создалось очень острое положеніе: "отношенія между солдатами и рабочими достигли крайняго напряженія", — так характеризует обстановку Суханов. "С часа на час можно было ожидать эксцессов... Разсвирпвшій воин-мужик мог... пустить в ход винтовку против... внутренняго врага", по выраженію мемуариста. "Минутами чувствовалось, что должна разразиться гроза", — говорит другой современник, принадлежавшій к большевицкой фаланг, провинціал, попавшій в эти дни в Петербург, (предсдатель нижегородскаго Совта, Штерн). По мннію этого делегата Совщанія Совтов, собравшагося в конц мсяца, между фронтовыми делегатами к представителями рабочих столь велико было "недовріе", что казалась невозможной "никакая совмстная работа". Столичныя настроенія или врне настроенія фронтовыя передавались в провинцію, гд также можно зарегистрировать столкновенія солдат и рабочих.