Читаем Мартовскіе дни 1917 года полностью

Слишком было бы упрощено объяснить создавшееся напряженіе только агитаціей злокозненной "буржуазіи", пытавшейся "вбить клин между арміей и городом". Безспорно эта агитація была и принимала подчас организованныя формы, вызывая столь же страстное противодйствіе со стороны революціонной демократіи. Описанное возбужденіе совпало со "стоходовской панамой", как назвал в дневник ген. Селивачев прорыв нмцев "червищенскаго плацдарма" на берегу Стохода (21 марта). Русская военная неудача — первая посл переворота — произвела сильное впечатлніе и была непосредственно связана с событіями внутри страны — "первым предостереженіем" назвала ее "Рчь"[383]. Эту неудачу постарались использовать в цлях агитаціонных, хотя, по существу, стоходовскій прорыв и район 3 арміи на Юго-Западном фронт, как опредленно устанавливал тактически анализ хода боя, сдланный Алексевым в циркулярной телеграмм главнокомандующим фронтами 25 марта, в значительной степени объяснялся ошибками командованія (ген. Леш был отстранен), и войска оказали наступающему врагу мужественное сопротивленіе ("бой продолжался цлый день", при чем войска понесли потери в 12-15 тысяч). Итог искусственнаго взвинчиванія настроенія получился не в пользу здороваго естественнаго роста патріотизма, ибо агитаціонная кампанія "обузданія" рабочих превращалась при содйствіи уличной печати в "гнусную клевету" на рабочій класс, как выразился Церетелли в Совщаніи Совтов. Демократически "День" давал тогда мудрый совт: "Не дергайте дйствительность за фалды, не взнуздывайте ни армію, ни рабочій класс уколами отравленных перьев"... Мудрые совты в дни революціоннаго возбужденія рдко выслушиваются.

Не имем ли мы права сдлать, как будто бы, довольно обоснованное предположеніе, что, если бы осуществились опасенія ген. Алексева, и нмцы начали наступленіе, волна намчавшагося патріотическаго возбужденія поднялась бы на еще большую высоту и потопила бы вс бациллы циммервальдской заразы. Щепкин па създ к. д., конечно, преувеличивал, когда говорил, что "народ требует, чтобы каждый из нас, способный носить оружіе, шел бы в армію"[384]. Но из искры могло разгорться пламя. Нмцы пошли, однако, по другому пути — Стоход был явленіем единичным[385]. Революціонная армія сохраняла свою упругость сопротивленія, и вс слухи, что нмцы "с востока убрали все, без чего мало-мальски можно было там обойтись", не соотвтствовали дйствительноcти. К моменту революціи Ставка опредляла количество непріятельских дивизій на русском фронт в 127; в конц апрля число дивизій почти не измнилось — 128. Нмцы сдлали ставку на разложеніе арміи и наступленіем, по признанію Людендорфа, боялись задержать разложеніе Россіи. В наступивших революціонных буднях "циммервальдскій блок", колебавшійся в своей компромиссной политик и шедшій под вліяніем жизни на уступки, не только получил мощную опору, но и руководство в лиц путешественника из "пломібированнаго" вагона (см. "Золотой Ключ"). Это уже исторія послдующаго. В період, опредляемый хронологическими датами нашего изложенія, дилемма, поставленная Лениным в "апрльских тезисах", еще не могла возникнуть. Характерно, что большевицкій офиціоз "Правда" 28-го марта писал, что лозунгом партіи является не дезорганизація арміи, не безсодержательное "долой войну", а давленіе на Вр. Пр. с цлью заставить его открыто перед всей міровой демократіей выступить с попыткой склонить вс воюющія страны к немедленным переговорам" о способах прекращенія войны[386].

Перейти на страницу:

Похожие книги

Основание Рима
Основание Рима

Настоящая книга является существенной переработкой первого издания. Она продолжает книгу авторов «Царь Славян», в которой была вычислена датировка Рождества Христова 1152 годом н. э. и реконструированы события XII века. В данной книге реконструируются последующие события конца XII–XIII века. Книга очень важна для понимания истории в целом. Обнаруженная ранее авторами тесная связь между историей христианства и историей Руси еще более углубляется. Оказывается, русская история тесно переплеталась с историей Крестовых Походов и «античной» Троянской войны. Становятся понятными утверждения русских историков XVII века (например, князя М.М. Щербатова), что русские участвовали в «античных» событиях эпохи Троянской войны.Рассказывается, в частности, о знаменитых героях древней истории, живших, как оказывается, в XII–XIII веках н. э. Великий князь Святослав. Великая княгиня Ольга. «Античный» Ахиллес — герой Троянской войны. Апостол Павел, имеющий, как оказалось, прямое отношение к Крестовым Походам XII–XIII веков. Герои германо-скандинавского эпоса — Зигфрид и валькирия Брюнхильда. Бог Один, Нибелунги. «Античный» Эней, основывающий Римское царство, и его потомки — Ромул и Рем. Варяг Рюрик, он же Эней, призванный княжить на Русь, и основавший Российское царство. Авторы объясняют знаменитую легенду о призвании Варягов.Книга рассчитана на широкие круги читателей, интересующихся новой хронологией и восстановлением правильной истории.

Анатолий Тимофеевич Фоменко , Глеб Владимирович Носовский

Публицистика / Альтернативные науки и научные теории / История / Образование и наука / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное