Мартовскіе дни 1917 года

Одним словом, офиціальный доклад от имени Исп. Комитета представлял собой, как выразился с.-р. Гендельман, оговорившійся тут же, что он "отнюдь" не собирается "защищать правительство", "не дловой" анализ, а "какой-то фельетон", которым Стеклов "увеселял" собравшихся. Было немного "забавно", но и "скучно" слушать стекловскія ламентаціи и "разоблаченія происков и козней контр-революціи — спереди, сзади, с боков, с высоты" и его соратнику по выработк соглашенія 2 марта, Суханову. Хотя увеселяющія мста доклада Стеклова и срывали аплодисменты (иногда далее бурные, как отмчает стенографическій отчет — аплодисменты срывали и т, кто осмивал увеселительный тон демагога и порицал Исполнительный Комитет, который выпустил такого страннаго докладчика), они привели в смущеніе лидеров Исполнительнаго Комитета, предварительно заслушавшаго тезисы доклада "весьма наскоро". В самом дл вмсто того, чтобы защищать предлагаемую резолюцію, Стеклов, с азартом опровергая ее, неожиданно заключил: "надюсь, примете резолюцію, которую я имю честь предложить вам от имени Исполнительнаго Комитета", а у слушателей по словам Гендельмана, создавалось опредленное впечатлніе: "Временное Правительство нужно арестовать и посадить туда, гд сидят Протопопов и Щегловитов". В зал воцарилось "полное недоумніе". Явилась мысль выставить содокладчика. Намтилась кандидатура Суханова — очевидно, считался желательным оратор из числа тх, кто вел переговоры 2 марта, и побаивались неожиданностей, к которым был склонен "роковой человк", третій ночной партнер Соколов... Из этого ничего не вышло, ибо тезисы будущаго меньшевика-интернаціоналиста без комическаго элемента, одобренные "в общем" предварительно лидером большевицкой фракціи Каменевым, были забракованы идеологическим вдохновителем позиціи Исполнительнаго Комитета, каким сдлался вернувшійся из ссылки бывшій депутат Думы Церетелли. Его позицію Суханов охарактеризовал словами, будто бы ему сказанными Церетелли по поводу проектировавшагося содоклада: "вы, конечно, должны говорить о необходимости соглашенія с буржуазіей. Другой позиціи и другого пути для революціи быть не может. Вдь вся сила у нас. Правительство уйдет по мановенію нашей руки. Но тогда погибель для революціи".

Спасать положеніе и выправлять линію взялся сам Церетелли, выступавшій, однако, в середин преній и посл выявленія позиціи "крайне лвых", т. е., фракціи большевиков. Офиціальным представителем послдних был Каменев, выражавшій центральную, до нкоторой степени компромиссную позицію в своей партіи. Тактически она не совпадала с "апрльскими тезисами" вскор прибывшаго в "запломбированном вагон" Ленина[514]. "Никакой поддержки Временному Правительству", — открыто провозгласил Ленин. Прямолинейность вождя у Каменева была завуалирована. "Мы не хотим сейчас сверженія этого Временнаго Правительства" — заявлял Каменев, но, "если не берем иниціативы какой либо революціонной борьбы", то "есть другой фактор, который определяет положеніе". "Мы дышим атмосферой контр-революціи", организуемой "за спиной" правительства и начавшей свои атаки против демократіи (правительство попустительствует этим контр-революціонным попыткам). Совт является "зачатком революціонной власти самого народа", и резолюція Совщанія должна говорить не о поддержк Временнаго Правительства, а в предвидніи неизбжных столкновеній призывать представителей всей демократіи сплотиться вокруг организующагося центра революціи, которому неизбжно выпадет на долю взять на себя отраженіе царизма и "буржуазной контр-революціи".

"Истерическая" (по характеристик одного из ораторов) в политическом отношеніи резолюція большевиков вызвала в собраніи недоумніе: чего хочет теченіе, представленное в Совщаніи Каменевым и подмнившее вопрос об отношеніи к Временному Правительству вопросом об отношеніи к Совту? "Не поддерживать — значит свалить, а этого Каменев не хочет". (ІІровинціальный большевик из Екатеринбурга Сосновскій выразился еще опредленне: "может ли сейчас идти вопрос о том, чтобы свергнуть настоящее правительство? Я полагаю, двух мнній здсь нт и не было — об этом никто не поднимает рчи и не поднимет"). Если бы резолюція, предложенная Каменевым, голосовалась, очевидно, она собрала бы еще меньше голосов, нежели баллотировавшаяся перед тм резолюція о войн: за резолюцію большевиков высказалось тогда 57 членов собранія, против 325 за резолюцію Исполнительнаго Комитета при 20 воздержавшихся (с.-д. интернаціоналистов). Вмст с большевиками голосовали и будущіе "лвые соц. революціонеры", которых Шляпников исчисляет цифрой 20[515].