Мартовскіе дни 1917 года

Из осторожных и нсколько уклончивых показаній Гучкова перед слдственной революціонной комиссіей слдует, что автор показаній ночью с 1-го на 2-е марта, дйствительно, как бы форсировал вопрос и добился ршенія о поздк в Псков за отреченіем, будучи заране уврен в противодйствіи со стороны совтских кругов. Как-будто бы это своего рода coup d''etat в момент не окончившихся еще переговоров. Так и выходит под пером Шульгина. "Кажется в четвертом часу ночи вторично пріхал Гучков". — разсказывает Шульгин. "Нас был в это время неполный состав... ни Керенскаго, ни Чхеидзе не было. Мы были в своем кругу. И потому Гучков говорил совершенно свободно". "Гучков был сильно разстроен", — рчь его Шульгин изображает в излюбленной для себя манер под стать своим личным позднйшим переживаніям. "Надо принять какое-нибудь ршеніе", - говорил ("приблизительно") Гучков. "Положеніе ухудшается с каждой минутой. Вяземскаго убили только потому, что офицер[66]... То же самое происходит, конечно, и в других мстах. А если не происходит этой ночью, то произойдет завтра... Идучи сюда, я видл много офицеров в разных комнатах Гос. Думы они просто спрятались сюда... Они боятся за свою жизнь... Они умоляют спасти их... В этом хаос... надо, прежде всего, думать о том. чтобы спасти монархію... Можем ли мы спокойно и безучастно дожидаться той минуты, когда весь этот революціонный сброд начнет сам искать выход... И сам расправится с монархіей... это неизбжно будет, если мы выпустим иниціативу из наших рук..." И Гучков предложил "дйствовать тайно и быстро, никого не спрашивая...ни с км не совтуясь... Надо поставить их перед совершившимся фактом... Надо дать Россіи новаго государя... Я предлагаю немедленно хать к Государю и провести отреченіе в пользу наслдника"... Шульгин вызвался сопровождать Гучкова. По словам Гучкова, он просил послать с ним Шульгина. "Я отлично понимал, излагает послдній мотив своего ршенія, — почему я ду... Отреченіе должно быть передано в руки монархистов и ради спасенія монарха... Я знал, что офицеров будут убивать за то... что они захотят исполнить свой долг присяги... Надо было, чтобы сам Государь освободил их от присяги. Я знал, что в случа отреченія в наши руки, революціи как бы не будет. Государь отречется от престола по собственному желанію, власть перейдет к Регенту, который назначит новое правительство. Государственная Дума... передаст власть новому правительству. Юридически революціи не будет". Для осуществленія "всякаго иного плана" "нужны были немедленно повинующіеся нам штыки, а таковых-то именно и не было".

Вся эта аргументація представляется в большой мр придуманной post factum. Психологія дйствовавших лиц в предразсвтные часы 2 марта рисуется значительно проще. В окружавшей обстановк, прежде всего, не было того зловще страшнаго, о чем говорят нкоторые мемуаристы — напротив, на третій день революціи стал намчаться нкоторый порядок и успокоеніе в взбаломученном мор стихіи. На основаніи фактов, как увидим, это можно установить с достаточной опредленностью. Поэтому иниціатор ршенія 2 марта о необходимости немедленно добиваться отреченія монарха вовсе не был, повидимому, в том разстроенно-паническом состояніи, как представляет нам мемуарное перо Шульгина, — напр., упоминавшійся выше Мстиславскій, активный член совтскаго повстанческаго "штаба", слившагося с думской военной комисеіей под общим руководством Гучкова, рисует настроеніе послдняго и всего его окруженія из офицеров ген.штаба в критическіе дни 28 февраля и 1 марта "оптимистическим и самоувренным". Быть может, такая оцнка не так далека от дйствительности, — вдь надо было обладать большой дозой спокойствія и увренности в будущем для того, чтобы в атмосфер нависших угроз, о которых говорит Шульгин, руководитель вншней обороны революціи мог провести шесть часов в уютной обстановк частной квартиры в академической бесд о русских финансах, — так разсказывает гр. Коковцев о посщеніи его Гучковым в 8 час. вечера 28 февраля а даже "быть может " в ршающую ночь перваго марта. Именно самоувренность должна была скоре побудить Гучкова форсировать в думском комитет вопрос о поздк в Псков тогда, когда по позднйшему увренію Милюкова, нсколько персонифицированному, ни у кого уже не было сомннія в том, что Николай II больше царствовать не может. Эта убжденность в окончательной форм могла, конечно, сложиться под давленіем лвых кругов. Отпадала компромиссная тенденція, представителем которой был Родзянко, и очередной становилась проблема отреченія. Естественно, отходила на задній план и кандидатура уступчиваго Родзянко и выдвигалась кандидатура человка, извстнаго своим враждебным отношеніем к личности монарха, способнаго дйствовать слдовательно боле ршительно и проявить большую настойчивость в достиженіи поставленной цли, согласно плану, разработанному им еще до революціи. Возлагались надежды и на отношенія его с представителями верховнаго командованія в арміи. В этой комбинаціи понятно и выдвиженіе монархиста Шульгина, связаннаго с участниками заговора.