Мартовскіе дни 1917 года

Среди подобных слухов могли быть и слухи, вовсе не провокаціонные о попытках разоруженія. Трудно, однако, представить себ, чтобы в обстановк 28-го, а тм боле перваго, подобные случаи реально могли имть мсто. Современники не зафиксировали ни одного конкретнаго случая, и послдующія сообщенія повторяют лишь голословныя предположенія, высказанныя Стендовым 30-го марта: "нкоторые офицеры, очевидно, сторонники стараго режима, начали разоружать солдат". При этом произошли эксцессы. Слухи в гораздо большей степени могли возникнуть в связи с отдльными распоряженіями военной комиссіи, имвшими цлью "возстановленіе порядка". Не надо забывать, что это был лишь второй день революціи, а для периферіи в сущности первый[90]. В то время, как думскіе представители в Таврическом дворц, призывая солдатскія команды сорганизоваться и объединиться с офицерами под думским флагом, указывали на опасность, которая грозит еще революціи, военная комиссія или отдльные ея представители одновременно разсылали "приказанія" в род того, которое было дано, напр., прап. Пикоку, адъютанту квартировавшаго в Красном Сел полка ("приказаніе" от 1 марта за подписью Энгельгардта): предписывалось передать "нижним чинам", оставшимся в Красном, чтобы они "никуда из расположенія полка не двигались и с особым усердіем немедленно приступили бы к занятіям". Такія "приказанія" могли быть в это время цлесообразными в отношеніи таких привилегированных военно-учебных заведеній, как пажескій корпус ("приказаніе" 28 фев.) и нкоторыя военныя училища (которым не вполн довряли)[91], — учебныя занятія "в полном нормальном порядк" спасали училища от возможных эксцессов. Совсм по иному подобные приказы в "разгар возстанія" могли отлагаться в солдатской психик, — особенно, если они не совсм удачно формулировались в привычных терминах полицейскаго режима; напр., "дозорам", назначенным от Преображенскаго полка, 1 марта вмнялось в обязанность ''разгонять различныя сборища на улицах" (приказ командира батальона "во исполненіе распоряженія Временного Комитета охраны гор. Петрограда" с помткой: "не подлежит оглашенію". В царившем хаос каждый член отдавал (нердко самостоятельно) "приказанія" на различных офиціальных бланках — отсюда и рзкія противорчія. Впослдствіи военная комиссія в офиціальном отчет представляла свою дятельность вполн послдовательной и планомрной. Конечно, это было не совсм так в первые дни[92].

Расхожденіе между двумя политическими секторами должно было сказываться в самом подход к вопросу о "возстановленіи порядка", расхожденіе, которое Энгельгардт в воспоминаніях опредлил так: "говорить нечего, что для конституціоналистов и постепеновцев, членов прогрессивнаго блока, дальнйшее "углубленіе" революціи уже было не нужно 28 февраля". И тм не мене я побоялся бы, не нарушая исторической перспективы, рзко противопоставить в данном случа политику "думскую" политик "совтской", как это длают вс мемуаристы лваго сектора. Вот примр. Анализируя слова, с которыми Милюков 28-го обращался к воинским частям, Суханов отмчает проницательность того, кто "не в примр своей думской периферіи умл смотрть в корень" и в "первый же момент революціи", "еще до выясненія позиціи Совта", поставил "ребром будущій роковой вопрос о двоевластіи". Милюков, призывая подчиняться единой власти — Временному Комитету — указывал, дйствительно, на опасность двоевластія (слова его были воспроизведены в "Извстіях" журналистов). Между тм, едва ли имется сомнніе в том, что в своих опасеніях оратор был далек от мысли бросить "яблоко раздора" и отгораживаться от политики Совта, о настроеніи котораго он был мало освдомлен, и который в первые дни не претендовал на власть; говоря о двоевластіи, Милюков имл в виду еще не ликвидированную старую власть, — это вытекает из контекста всх его рчей. Суханов заключает: "с утра 28-го по всему фронту праваго крыла уже шла атака на гарнизон с кличем: "возвращайтесь спокойно в казармы, подчиняйтесь офицерам, подчиненным Гос. Дум и не слушайтесь никого больше, опасаясь двоевластія". Было ясно "нашему Исп. Ком... предстояло немедленно принять мры к постановк агитаціоннаго дла... среди гарнизона... и немедленно озаботиться производством выборов во всх воинских частях в Совт Р. Д.". Итак, послдующая совтская политика, одним из звеньев которой было изданіе "приказа № 1", изображается в вид сознательнаго противодйствія политик думской. Согласиться с этим без очень существенных оговорок нельзя. Нсколько, быть может, сусально зарисованная картина,  на которой изображен член Гос. Думы октябрист свящ. Петров, из вестибюля Таврическаго дворца благословляющій 28 февраля подходящія воинскія части, и соц. дем. Чхеидзе, на колнях "с восторгом" цлующій, как символ побдившей революціи, красное знамя, выхваченное из рук солдат Инженернаго батальона, пришедшаго одним из первых "с офицерами" и "оркестром музыки" (воспоминанія Станкевича) — в большой степени даст представленіе о подлинном господствовавшем тогда настроеніи...