Маруся Климова

собой. Вообще, я думаю, они вполне могли бы поймать себе и такси. Короче, моя

оплошность была исправлена. Тем не менее мой спутник высадил меня у

ближайшей станции метро. Это было как бы моим шуточным наказанием, во

14

всяком случае, он постарался, воспользовавшись случаем, это так представить, хотя я знала, что у него был лишний пригласительный билет, и он даже

несколько раз во время вечера недвусмысленно мне на это намекал. Однако все

решилось не в мою пользу, и я очутилась на улице. И дверца БМВ, а вместе с ней

и двери обеденного зала захлопнулись перед самым моим носом.

Не могу сказать, что я была сильно расстроена, более того, я чувствовала

даже некоторое удовлетворение, так как, может быть, впервые в своей жизни

почувствовала себя настоящим гением, которому досталась самая настоящая

взаправдашняя пустота, маленький кусочек Вечности. Кроме того, мне удалось

подслушать адресованные Селину умильный смех и аплодисменты, и я даже

могла их мысленно в перспективе спроецировать на себя. В общем, должна

сказать, это ни с чем не сравнимое чувство. При желании каждый может

попробовать испытать нечто подобное, это никому не запрещено. Было бы

желание! Вот у моего спутника такого желания явно не было… Кстати, я совсем

не держу на него зла, это очень милый человек, и я многим ему обязана. Просто я

знаю, что он не особенно претендует на Вечность, в Вечности ему ничего не

светит и, кажется, он даже сам это немного понимает, догадывается об этом.

Поэтому уличая его в обывательских устремлениях, я не наношу ему особого

ущерба в глазах окружающих. То есть придавая огласке эту историю, я вовсе не

веду себя как неблагодарная свинья - он ведь ничего не теряет! Просто мне было

очень важно подробно разобрать и понять механизм этого затертого и

примелькавшегося фокуса с гением и пустотой…

Однако парадоксальность описанной выше ситуации заключается еще и в

том, что Селин меньше всего подходит под придуманное мной определение

гения как обывателя, которому удалось убедить толпу и т.п. Я имею в виду ту

самую формулу, которую я изобрела и которая долгое время мне очень

нравилась. Мир культуры мне, знаете, всегда представлялся таким большим

театром, не оперным, а просто большим по размерам, в котором на сцене всегда

находится какой-нибудь претендент на роль гения, а за ним из зала внимательно

наблюдают строгие зрители. Находящийся на сцене актер должен произвести

такое впечатление на зрителей, чтобы они не сомневались в том, что он, например, Гамлет, не только на сцене, но и за кулисами, то есть в быту, в

обычной жизни. И сцена в этом театре не совсем обычная, а такая круглая и

вращающаяся, и на ней к тому же постоянно меняют декорации. Одни уехали -

тут же выезжают другие, так что актеру приходится очень быстро двигаться, только на мгновение исчезать за кулисами и опять выскакивать в новом наряде и

новой роли. Ну совсем как Райкин на документальных кадрах, которые

запечатлели, как он на ходу, весь запыхавшийся, выскакивает за кулисы, переодевается, натягивая на себя другой парик, маску и пиджак. Только вот

претендент на роль гения ни в коем случае не должен допускать такой съемки за

кулисами, потому что если зрители в зале вдруг хотя бы на мгновение заподозрят

в нем обычного человека, то есть застанут его в момент переодевания между

ролями… Даже если это произойдет не по его вине, а по техническим причинам: например, вращающаяся сцена вдруг начнет вращаться быстрее или, наоборот, притормозит - тогда все! Прощай, Вечность! В общем, претендент на роль гения

вынужден крутиться в буквальном смысле этого слова как белка в колесе. И

очень редко кому в течение всей своей жизни удается выдержать подобный темп.

Мне тут недавно позвонил один юный поэт и, не скрывая некоторого

злорадства в голосе, сообщил, что он приехал в Петербург подписать договор с

неким крупным издательством на многотысячное издание своей книги. А когда я

ему сказала, что у меня тоже недавно вышел новый роман, то он первым делом

поинтересовался: "А в какой обложке? В твердой или мягкой?" У него вот книга

15

выходит в твердом переплете! А моя вышла в мягком, увы, и совсем крошечным

тиражом… У обывателей всегда так: если один получает зарплату четыреста

долларов, а другой - всего сто, значит, первый считает себя ровно в четыре раза

умнее другого. А какая у тебя дача: в два или в три этажа? И правильно, в

общем-то! Должны же существовать хоть какие-то объективные критерии!

Только вот - ничего не могу с собой поделать! С этого момента я очень сильно

усомнилась в гениальности юного поэта. В сущности, он тоже довольно милый

молодой человек, и я совсем неплохо к нему отношусь, точно так же как и к