Маруся Климова

Гончарова тоже отличаются практически полным отсутствием воли и, действительно, очень сильно напоминают персонажей Тургенева, за

исключением разве что Обломова. Не случайно Гончарову даже казалось, что

Тургенев засылает к нему агентов, которые роются в его черновиках и всю

информацию передают Тургеневу, а тот сразу присваивает все себе: и сюжеты и

героев. Впрочем, я где-то читала, что у Гончарова была тяжелая

наследственность -- его предки были пациентами психушек, -- так что, возможно, это у него с возрастом просто развилась мания преследования. Но

причины для такой мании, на мой взгляд, были и в реальности.

Определенную конкуренцию в этом отношении, мне кажется, мог бы

составить Тургеневу и Захер-Мазох, у которого мужчины тоже полностью

подчинены женщинам, хотя это и не важно, так как к русской литературе

напрямую уже не относится…

Впоследствии образ такого безвольного и немного женственного мужчины

плавно перекочевал в качестве отрицательного персонажа в большинство

советских фильмов. Именно так, например, изображены практически все мелкие

жулики, спекулянты и фарцовщики в сериале «Следствие ведут знатоки», которых допрашивал следователь с квадратной головой по фамилии Знаменский

– актера на эту роль тоже, наверное, специально подобрали, для контраста, чтобы

зрители лучше могли почувствовать разницу между положительным и

отрицательным героем. Хотя, вообще-то, в физиономии этого следователя у

самого было что-то бабье, но уж никакой утонченности в нем точно не было.

Примерно такого же отрицательного героя играет и Андрей Миронов в

комедии «Бриллиантовая рука». Впрочем, когда я недавно случайно еще раз

посмотрела этот фильм по телевизору, я невольно поймала себя на мысли, что

Миронов, пожалуй, играет уже типичного гомосексуалиста - по манерам, по

всему… А чего стоит сцена, когда персонаж Миронова идет по подиуму и

безуспешно пытается отстегнуть штанину у джинсов, чтобы превратить их в

шорты! Конечно, я почти не сомневаюсь, что у создателей фильма и в мыслях не

было как-то принизить или даже просто изобразить «представителя секс-

меньшинства» – на эту тему в то время было наложено строжайшее табу. Но, видимо, по мере угасания классовой борьбы при социализме нелюбовь ко всему

аристократическому и утонченному постепенно трансформировалась в

бессознательную гомофобию. Во всяком случае, мне так кажется. Можно даже

сказать, что таким образом произошло еще одно вырождение аристократии – на

сей раз в виртуальном пространстве…

Одним словом, все эти «тургеневские юноши» из советского кино, преступавшие закон исключительно по мелочам, обычно получали за свои

проступки какие-то чересчур суровые наказания, совсем как в той зловещей

48

пьесе «про взятку». С одной стороны, мне всегда это казалось вопиющей

несправедливостью, а с другой – невольно пробуждало в моей душе подозрение, что режиссеры этих фильмов просто чего-то недоговаривают, и эти персонажи

провинились в чем-то еще, или же на худой конец и в самом деле отмечены еще

каким-то тайным грехом, вроде нетрадиционной сексуальной ориентации.

Наверное, было бы логично, если бы в России появился свой Хичкок, и один из

этих героев все-таки наконец оказался бы маньяком. К тому же и сложные

отношения самого Тургенева со своей мамашей также полностью укладываются

в открытую Хичкоком в «Психо» «формулу маниакальности», на которую теперь

опирается подавляющее большинство создателей триллеров. Тогда, возможно, этот дисбаланс между преступлением и наказанием был бы устранен, равновесие

восстановлено и справедливость бы восторжествовала! Лично я начала бы такой

фильм с какой-нибудь безобидной взятки, рояля, «свежих роз», а уже потом…

Глава 8

Коллеги

Константин Леонтьев писал о России как о больном, находил симптомы

болезни, ставил диагноз, прописывал леченье. «Подгнила Россия, надо бы

подморозить!» – звучит, почти как заключение паталогоанатома по поводу

трупа... Будучи врачом по специальности, он как бы невзначай перепутал Россию

со своим пациентом. Кажется, метафора в переводе с греческого буквально

означает «перенос». Вот и самое главное в творчестве Константина Леонтьева

было, в сущности, таким

переносом его личного профессионального опыта в

сферу литературы, на белый лист бумаги. Думаю, с формальной точки зрения

такой подход не выдерживает никакой критики. Трупы, разложение… А при чем

здесь государство и его история? Я бы даже сказала, что все это чем-то

напоминает шулерский прием, потому что подобная метафора незаметно