Маруся Климова

вправду был одним из самых полноценных русских поэтов, чей образ до сих пор

практически ни у кого не вызывает слюнявого сюсюканья, в отличие от того же

Пушкина… Вот и мне почему-то не хочется прохаживаться насчет его

внешности: писать, какие у него были короткие кривые ножки, а усики - совсем

как у старлея СА… Розанов, кстати, называл Лермонтова онанистом… Но все

это не так важно!…

На самом деле Пушкина опошляет не только эта его бессмысленная

любовная лирика, о которой я уже писала, но еще и какое-то невероятное

количество всевозможных друзей и приятелей. Вот это, думаю, тоже очень

вредит поэзии Пушкина и его имиджу. Лермонтов был куда более одинок, одинок и приближен к смерти, и поэтому достиг в некоторых своих стихах

редкой стилистической чистоты.

Удивительно, но его поэзии нисколько не навредил даже школьный долбеж.

Просто какое-то чудо! «Я помню чудное мгновенье…» – мне кажется, уже через

год после создания нормальный человек не смог бы слушать. А «И скучно, и

грустно…» или же «Как часто шумною толпою окружен…» будут звучать еще и

через сотни лет. «Выхожу один я на дорогу..» – тем более… «Горные

вершины…» -- вот только сейчас до меня, кажется, дошло, почему я вдруг

вспомнила Лермонтова. Просто этот образ невольно вызвал в памяти его имя…

85

А секрет долголетия всех этих стихов заключается, на мой взгляд, в том, что

в них запечатлелись не какая-то там эфемерная любовь или же предрассудок, вроде веры в Бога, а такие здоровые и вечные чувства, как ненависть, презрение

к людям и злость. Эти чувства мне кажутся вечными, потому что они не

исчезают вместе с крушением той или иной философской системы или же

религии, а может быть, даже и всей человеческой цивилизации. Злобу, ненависть

и презрение к людям, например, способен испытывать ведь не только человек, но

и тигр и крокодил… Впрочем, «любовь» и «вера» – это еще ничего, особенно

если вспомнить, что некоторых современных поэтов сейчас очень занимает

«дискурс»…

Глава 19

По ту сторону ума и глупости

Мне нравится название книги Вячеслава Иванова «По звездам», хотя я ее и

не читала, а если и читала, то уже ничего не помню. Но скорее всего, там

написано, что художник движется в этом мире как бы ночью в огромном океане, ориентируясь в пространстве по звездам, чтобы не заблудиться, не сесть на мель

или же не напороться на риф…. Короче говоря, художник действует, как моряк

загранплавания. Мне нравится такое сближение, и сам образ -- тоже, потому что

порой бывает очень утомительно сидеть целыми днями в пыльной душной

комнате за письменным столом. Все-таки приятно почувствовать себя моряком

дальнего плавания, хотя бы в переносном смысле…

Недавно мой брат вернулся из рейса, длившегося почти полгода, и

отправился менять заработанную валюту. Около обменного пункта его встретила

какая-то размалеванная девка и предложила ему обмен по более выгодному

курсу. Они отошли в сторонку, тут неожиданно, откуда ни возьмись, возник

какой-то мужик и громко крикнул: «Милиция!» Мой брат на секунду отвлекся, и

в результате у него в руке осталось несколько бумажек по одному доллару -

вместо тысячи. А размалеванная баба и мужик-«милиционер» куда-то исчезли, просто испарились! После того как мой брат рассказал мне эту историю, я еще

больше прониклась идеями книги Вячеслава Иванова «По звездам» и еще

сильнее почувствовала сходство профессии писателя с профессией моряка. Не

знаю даже, стоит ли развивать эту тему… И так все ясно!..

У самого Вячеслава Иванова, в отличие от того же Блока, была вполне

земная и стабильная специальность профессора, кажется, он был специалистом

по античности. Как-то мне даже попалась в руки его книга с очень сложным

названием, написанная в высшей степени научным языком, что-то про

дионисийство. Скорее всего, это даже была его диссертация. Несколько раз я

бралась за эту книгу, но так и не сумела ее осилить. Честно говоря, я почти

ничего в ней не поняла… С тех пор не могу избавиться от ощущения, что

Вячеслав Иванов был полным идиотом…

Тем не менее писателю очень полезно иметь какую-нибудь стабильную

земную профессию. Селин очень подробно описывает свои мытарства в конце

войны, когда ему пришлось бежать в Данию от союзных войск и армии де Голля.

И как я могла заметить, он ни разу не упоминает, что нашел у кого-либо

поддержку в качестве знаменитого и даже гениального писателя -- в сущности, ему удалось спастись только благодаря своей профессии врача…

Лично я очень устала от постоянной нестабильности своего существования, эта вечная «зыбкость волн» постепенно начинает сильно утомлять, хочется