Машина пространства

Here I rested again, before making my descent. For a few moments I speculated about where I had landed the craft.	Перед тем как спуститься обратно, я разрешил себе передышку и в течение нескольких минут размышлял на новую тему: куда же я, в конце концов, приземлил снаряд?
If we had fallen in the centre of a city the violence of our landing would certainly have caused untold damage; this again would be a matter for chance, and here chance would be on our side.	Если мы упали в центре города, сила удара при падении, безусловно, вызвала неисчислимые беды; все это в последнем счете было делом случая, хотя шансы, пожалуй, складывались в нашу пользу.
Much of England is sparsely built upon, and it was more than, likely we would have found open countryside.	Большая часть Англии почти не застроена, и вполне вероятно, что посадка произошла в чистом поле.
I could do no more than hope; I had enough on my conscience.	Оставалось надеяться, что это именно так; и без того у меня на совести лежал тяжкий груз.
I could still hear the monsters beyond the inner hull wall, addressing each other in their disagreeable braying voices, and occasionally I could hear the sinister sound of metal being moved.	Из-за стены, отделяющей коридор от главного отсека, ко мне по-прежнему доносились лающие голоса чудовищ, в чем-то не согласных друг с другом, а время от времени я слышал зловещий скрежет передвигаемого металла.
In moments of silence, though, I fancied I could hear other noises, emanating from beyond the hull.	Впрочем, в секунды затишья мне чудились и какие-то иные звуки, проникающие в корпус извне.
Our spectacular arrival would almost certainly have brought crowds to the projectile, and as I stood precariously just inside the main rear hatch, my fevered imagination summoned the notion that just a few yards from where I was there would be scores, perhaps hundreds, of people clustered about.	Ничего удивительного: наша посадка должна была представлять собой весьма эффектное зрелище и привлечь к снаряду толпы народа, и, пока я с немалым риском для себя сидел у самой нарезки главного, кормового люка, мое воспаленное воображение подсказывало мне, что в каких-то четырех-пяти ярдах от меня собрались десятки, если не сотни людей.
It was a poignant thought, for of all things I hungered to be reunited with my own kind.	Мысль была мучительной, невыносимой: более всего на свете я сейчас жаждал очутиться среди себе подобных.
A little later, when I thought more calmly, I realized that any crowd that might have gathered would be in dire danger from these monsters.	Чуть позже, обдумав все хорошенько, я осознал, что, если действительно вокруг нас собралась толпа, ей грозит смертельная опасность.
How much more grimly optimistic it was to think that the monsters would emerge to a ring of rifle-barrels!	Насколько же радостнее - при всей жестокости такой картины - было бы думать, что высадившиеся чудовища тут же окажутся в кольце наведенных на них винтовок!
Even so, as I waited there I felt sure I could hear human voices outside the projectile, and I almost wept to think of them there.	Так или иначе, замерев в волнении у кромки люка, я уверил себя в том, что слышу за стальной броней снаряда человеческие голоса, и едва не расплакался от одной этой уверенности.
At long last, realizing that there was nothing to be done for the moment, I went back the way I had come and returned to Amelia.	В конце концов до моего сознания все-таки дошло, что в настоящий момент я не в силах больше ничего предпринять; тогда я спустился тем же путем, каким поднялся сюда, и вернулся к Амелии.