Масонство и закон

Символы – это видимые объекты, которые, кроме своего непосредственного и точного значения, представляют для ума еще и нечто, не изображаемое ими, но понимаемое по ассоциации с ними, некое идейное содержание, предполагаемое символами, но не воплощаемое ими. Считается, что они бывают двух типов: естественные и конвенциональные. Первое из этих определений используется в значении «рациональные» и относится к тем символам, которые апеллируют к природному разуму и таким образом достигают своей цели даже среди необразованного населения. Между тем конвенциональные символы основаны на традиции и апеллируют только к знающим ее. Первые могут быть новыми, а могут и не быть. В любом случае, они основаны на аналогиях, ассоциируемых с идеями нашего времени, как, например, свет, который считается символом знания или истины, черный цвет – символом траура и т. д. Но понятно, что зачастую в подобных случаях наличествует только прочная традиционная ассоциация, не обязательно являющаяся таковой для всех людей в отсутствие традиции. Следовательно, хорошо известные символы с легкостью могут заимствоваться и применяться для новых целей, и так было, как замечали многие, при заимствовании многочисленных языческих символов позднейшими христианскими церквами. Таким образом, переход из одного вида символов в другой осуществляется довольно легко. Традиционные или конвенциональные символы основаны скорее на ассоциации по обычаю, чем по осмыслению, с объектом, который они символизируют. Изначально все они были, без сомнения, естественными символами. Но после того, как обстоятельства, определившие выбор именно их символами, изменились, устойчивая ассоциация с символизируемым объектом, поддерживаемая традицией, позволяет им продолжать функционировать в качестве символов. Множество масонских символов именно таковы, по своей природе, например, геометрический план ложи, воплощающий мир, или все масонские триады, которыми полнится каждый ритуал, – они воплощают совершенство.

Естественные символы не нуждаются в изучении и описании. Но коль скоро аналогии, на которых строятся традиционные, или конвенциональные, символы, обычно постепенно перестают воздействовать на нас, а идеи, подразумеваемые ими, забываются и теряют нечто важное в своем применении на практике, их изучение и описание, исследование их истории и попытки восстановить, хотя бы отчасти, область их применения представляют собой искусительно обширное поле для исследований. Исследователя масонства особенно влечет к этому полю, потому что символы – чуть ли не самое ценное в нашей традиции. Наши церемонии в основе своей аллегоричны и символичны, в них символы используются всеми и всегда. Чтобы извлечь из этих символов максимум пользы, их необходимо изучать. Соответственно, помимо увлечения чистой наукой для масона изучение символов имеет и практическую сторону, притом что символизм во все века считался, и справедливо, одним из главных источников масонского знания.

Психологи обычно выводят символизм из ассоциаций. Но кое-кто из них ищет и более глубинные связи между явлениями. Так, Лотце[91] пишет о символизме в искусстве: «Мы вновь переживаем в объекте движение, произведшее его. Символы определенно ассоциируются с символизируемыми объектами. Но многие ощущали здесь некую симпатическую связь, которой не встретишь в случае обычных ассоциаций. Писали, что здесь присутствует обволакивание объекта личной идеей наблюдателя, что обеспечивает ему более тесное сближение с ним, чем подразумевается термином ассоциация». Это противоречие в самой психологической основе символизма рассматривается, в основном, в контексте эстетики, и полученные выводы вряд ли могут быть непосредственно применены к области масонского символизма. К сожалению, никто из масонских ученых не поднимал еще этот фундаментальный вопрос в своих работах по символизму.