Масонство и закон

Примитивное общество прибегает к символам для решения четырех задач: 1) передача сообщений, 2) передача наставлений, 3) общественный контроль и 4) контроль над природой. До появления письма и алфавитов люди пользовались идеограммами и иероглифами, достигающими своей цели за счет того, что сами их очертания напоминают зрителю предмет, о котором они должны сообщить ему, пусть и чисто символически. Так, китайский иероглиф со значением «ссора» представляет собой упрощенное изображение двух женщин под одной крышей. Символизм играет гораздо большую роль в человеческой психологии, чем мы привыкли думать. Значительная часть всего того, что мы делаем бессознательно, символична. Действительно, психологи уверяют, что наши сны в значительной степени символичны.

Неразвитый, примитивный ум, неспособный к абстрактному рассуждению, бессознательно прибегает к символам. А примитивное обучение протекает исключительно посредством подражания или символизма. Что не достигается простейшей имитацией учителя, то достигается представлением символа и истолкованием его. Так, первобытные племена вводят мальчика в состояние взрослого посредством символических церемоний, наставляющих его в той истине, что мальчика больше нет, и на его месте и вместо него встал, заново родившись, мужчина, облеченный соответствующими мужчине правами и обязанностями. Выросшие из этих традиций первые тайные общества добавили к символическим церемониям особые церемониальные облачения и атрибуты. Одна из фаз этого пути развития символов привлекла внимание множества масонских ученых. Неоднократно говорилось, что древние пользовались символами как для наставления посвященных, так и для сокрытия тайн от непосвященных. Особенно много пишет об этой стороне древних символов Альберт Пайк. Вне всякого сомнения, этот элемент в древних обрядах присутствует. Однако вряд ли верным будет настаивать на том, что мы можем представить конкретные и очевидные примеры такого использования символов, потому что мы не в том положении, чтобы судить об этом. Практически никогда, глядя на символ, нельзя с определенностью судить о том, как его надлежит толковать и как его толковали в прошлом. Такие более очевидные примеры можно найти в символизме более поздних времен, например, во французском масонстве XVIII века, которое наставляло в абсолюте свободы мысли под видом символа борьбы за свободу прохода – и этот символ хорошо известен свидетелям определенного ритуала и в наши дни. Вполне вероятно, что этот подход столь же древен, сколь древни сами символы.

В первобытном обществе символы использовались преимущественно в качестве средства общественного контроля. Первобытный человек склонен забывать о власти в отсутствие зримых ее символов прямо перед глазами. Он склонен забывать о своем долге, если этот долг не представлен ему явно и зримо. Закон и порядок как абстрактные понятия ни к чему его не обязывают. Символы призваны удерживать эти понятия постоянно в его сознании. Боги должны быть явлены ему в виде идолов, статуй, – иначе он не станет их почитать. Короче говоря, нравственность, религия и управление получают и удерживают контроль над его сознанием, в первую очередь, при помощи символов. Поэтому символизм был отлично развит у первобытных племен, и в первобытных тайных обществах можно встретить не один и не два символа, о которых мы привыкли думать и говорить как о чисто масонских.

Набравшись уверенности в себе вследствие упомянутых выше значительных достижений, в значительной степени, за счет использования символов, первобытный человек замахнулся на большее, рассчитывая таким же точно образом начать контролировать внешнюю для него реальность. Эта попытка управлять символизируемым объектом посредством его символа дала нам не только магию и первые, грубые зачатки метафизики, но и первые, не менее грубые, зачатки медицины. В первом случае подразумевался поиск единого и единственного простейшего первичного принципа природы, заключенного в скорлупу некого символа, овладение которым позволило бы владельцу управлять силами природы. Во втором случае имелся в виду поиск основополагающего принципа болезни как таковой или определенной отдельной болезни, также заключенного внутри некого символа, посредством овладения которым стало бы возможно управлять течением болезни. Для первобытного человека оккультизм был серьезным практическим занятием. Он рассматривал его как мы сейчас рассматриваем физику или, например, изучение электричества. Для него это было средство накинуть на природу узду и заставить ее служить его целям. Мы делаем огромную ошибку, пытаясь в наши дни приписать какой-либо иной, более глубокий смысл первичным символам этого рода.