Мастейн. Автобиография иконы хеви-метала

К слову, Джей уже мертв, и покинул этот мир он так же странно, как и жил. Его отец служил в армии и после взрыва остался инвалидом. Джей и его брат никогда не уходили из дома и, разумеется, до средних лет жили в одной комнате. С двухъярусными кроватями, не меньше. У них были две большие неряшливые, кишащие вшами собаки, жившие в одной комнате с ними. А в углу стояла огромная миска с кормом. Поэтому можно себе представить, как в этой комнате воняло, когда мы с Джуниором туда приезжали. Мы шли, чтобы увидеть Джея, а он сидел в своей комнате, просил секунду подождать, и приходилось ждать на улице перед домом, похожим на собачью конуру, или хуже, в его комнате, где воняло, как черный ход в ветеринарной клинике; уже при входе в дверь хотелось блевануть.

Спустя долгое время после того, как мы с ним разошлись, Джея Джонса зарезали столовым ножом – как поговаривают – во время драки за бутерброд с колбасой. Разумеется, ничего забавного в этом нет. Но, зная Джея, это и неудивительно.

Однако благодаря Джею у Megadeth появился барабанщик. В последующие месяцы, когда Гар Самуэльсон подписал с нами контракт, мы много чего о нем узнали – хорошее и не очень. Плюс в том, что Гар был абсолютным виртуозом. А из минусов – его пристрастие к наркотикам оказалось еще сильнее, чем я подозревал. Гар и Джей создали мощный тандем двух торчков, и теперь, когда оба влезли в группу так глубоко, мало кто сомневался, что Megadeth вместо бухла подсядут на порошок.

Помню, однажды приехал домой к Гару, зависал там, и вдруг разговор зашел об употреблении рекреационных наркотиков и философской дискуссии по поводу достоинства определенных веществ. Говоря о химикатах, я был далеко не целкой. Меня можно было назвать функциональным алкоголиком, который также любил покурить травку, периодически занюхать дорожку кокса и поэкспериментировать с другими наркотиками. Я перепробовал почти все. Но героин?

Никогда.

– Не понимаю, почему вы, парни, любите заниматься этим дерьмом, – сказал я.

Гар засмеялся.

– Ты имеешь в виду, герычем?

– Да. В чем прикол-то?

Он кивнул и знающе улыбнулся.

– Чувак, если хочешь стать великим музыкантом, – попробуй героин. Вот увидишь. Это все равно что снова в лоне матери оказаться.

В лоне матери…

Звучало довольно круто. И, черт… я хотел стать великим. Не успел прийти в себя, как уже склонился над столом и занюхал дорожку. Количество было небольшое, поэтому мощного прихода не последовало, просто ощущение тепла, сопровождающегося короткой дремотой.

Когда я проснулся, Гар и его брат нависли над кухонной плитой с мутными глазами, не говоря ни слова, и курили герыч. Помню, смотрел на них и думал: «Ого! Это же реально глупо!»

– Не спеши критиковать, пока не попробовал, – сказал Гар, хихикнув как ребенок.

Говоря начистоту, однажды я курил кокаин, еще когда играл в группе Panic. И как-то вечером, когда мы должны были отыграть концерт, мне стало хреново. Один из парней в нашей небольшой тусовке (не участник группы, должен уточнить) любил очищенный кокаин и предложил попробовать. Лучше любой таблетки. Одна доза, и головную боль как рукой сняло. Но это был очищенный кокаин, а не герыч; я не знал, что есть большая разница, пока не подошел к Гару и его брату, склонившись над плитой, и не стал торчать с ними.

Я принял дозу и тут же почувствовал, словно весь мир ушел из-под ног. Комната яростно закружилась, и вдруг я почувствовал, как, неуклюже покачиваясь, иду в туалет. Распахнул дверь, упал на колени и блеванул в толчок. Я лежал на полу еще несколько минут, меня рвало, я был весь в поту и пытался прийти в себя.

Больше никогда. Клянусь Богом… больше никогда.

А потом это состояние прошло. Головокружение и тошнота прошли, и я почувствовал невероятную эйфорию, которую еще никогда не ощущал, и в тот самый момент… до меня дошло. Я понял, почему Гар и его брат держат лица над плитой. Я врубился в героин и понял, почему его легко перепутать с крэком. Вдруг мне все стало ясно. Эти парни были джазменами, а в мире джаза… ну, все средства хороши. Разумеется, не каждый джазовый музыкант – наркоман, но по моему опыту в музыкальной вселенной нет больше ни одного жанра, где употребление сильных наркотиков распространено и приветствуется настолько, как в джазе. Это касается и хеви-метала. Как я сказал, в металле мы любим выпить; в джазе героин был всюду. И теперь меня с ним познакомили.