Мастер

Смит отворил дверь, за спиной у него маячил Берджесс Нокс. На Берджессе была куртка явно с чужого плеча, в которой он смахивал на бродягу. Смит внес блюдо с мясом, Берджесс – остальные тарелки. Лили Нортон обернулась и наблюдала за ними, и в эту секунду Генри увидел, как ее осенило, что происходит в Лэм-Хаусе. Ее утонченность и самообладание куда-то подевались. Она казалась встревоженной до крайности, а ее улыбка, когда она отвернулась от слуг, была принужденной. В этот момент Смит начал наливать ей вино в бокал, но руки у него ходили ходуном. Трое присутствующих беспомощно наблюдали за тем, как он расплескал немного, а затем, пытаясь исправиться, налил вина прямо на скатерть. Дворецкий развернулся и пошел от стола к двери неуверенной, шаркающей походкой, бросив Берджесса Нокса прислуживать за столом в одиночку.

Они ели молча, поскольку к теме, которую он хотел сменить, прибавилась тема, о которой не хотелось упоминать. Он знал, что, если задаст Лили какой-нибудь прямой вопрос – о ее тетке или о планах, – она рассмеется или вспыхнет. Так что он умыл руки и молчал, предоставив ей самой выбирать направление беседы.

В конце концов она выбрала прежнюю тему.

– Не думаю, что она приехала в Венецию в поисках уединения. Это не то место, где можно быть одной – в любое время года и особенно среди зимы.

– Да, наверное, разумнее было бы ей уехать, – сказал он. – Сложно судить.

– И конечно, она и миссис Кертис – обе были уверены, что вы планируете искать пристанища в Венеции, – сказала Лили. – Кажется, они даже одно время подыскивали вам жилье.

Он видел, куда она клонит, и понял, как важно ее остановить.

– Боюсь, они неверно истолковали мое восхищение Венецией, ее красотами и удовольствиями, – сказал он. – Да, всякий раз, когда я там бывал, я мечтал владеть кусочком этого прекрасного города на воде, хотя бы просто видом из окна, пусть и самым скромным. Но, боюсь, подобными фантазиями недолго можно тешить себя. Прочее – рутина. Это называется работа, и она предъявляет свои права.

– Да, могу себе представить, – сухо ответила она.

Утром он велел миссис Смит передать мистеру Смиту, чтобы тот оставался в постели, где в течение дня его должен осмотреть врач. За обедом будет прислуживать горничная, а Берджесс Нокс ей поможет, надо только подобрать ему одежду по размеру. Он попросил миссис Смит выйти с ним в сад, зная, что Лили пишет письма наверху в комнате, окна которой выходят на другую сторону, и не станет свидетелем дальнейшей сцены в саду. Он хотел рассмотреть миссис Смит при ясном дневном свете, и когда он это сделал, то решил, что она больше не вернется в его кухню, поскольку она явно уже давно не умывалась и не меняла одежду.

– Уверена, ваша гостья довольна пребыванием здесь, – сказала она. – Не сомневаюсь, что все в полном порядке и ей не на что пожаловаться.

Кухаркин тон был почти надменным. Когда он понял, что она собирается продолжать, то остановил ее, подняв правую руку, затем вежливо поклонился и ушел в дом.

Там он нашел Берджесса Нокса и попросил его срочно расспросить лавочников Рая, не знают ли они имени сестры миссис Смит, которая живет в садовом коттедже в Эшфорде. Вскоре Берджесс вернулся с новостью, что ее зовут миссис Тикнор. Генри повернулся, чтобы уйти к себе в кабинет, но Берджесс вежливо коснулся его предплечья и, приложив палец к губам, настойчивым жестом позвал его в сад.

Генри изумленно наблюдал, как мальчик опасливо и внимательно огляделся, не видит ли их кто-нибудь. Пока Берджесс вел его к пристройке позади кухни, Генри недоумевал, чего на самом деле хочет от него его крошечный слуга. Убедившись еще раз, что Генри идет за ним следом, Берджесс махнул рукой, приглашая его войти в один из чуланов, и отодвинул холщовую занавеску, за которой скрывался огромный склад пустых бутылок из-под виски, вина и хереса – от них крепко разило кислятиной.

Еще до обеда Генри вызвал доктора – его ожидали во второй половине дня – и отправил срочную телеграмму миссис Тикнор. Таким образом, он получил возможность искренне приветствовать близкую подругу Лили Иду Хиггинсон, которую – и он это очень ценил – всю жизнь сопровождали только самые упорядоченные домашние ритуалы, какие только может предложить Бостон, и приятеля из Истборна, приехавшего на один день, и вести себя так, словно его хозяйство пребывает в полной и безупречной гармонии. Он знал, что Лили Нортон хватит деликатности не опровергнуть это ни перед кем, за исключением ее тетки Грейс, которая слишком горячо интересуется новостями во всей их полноте. Хорошо, что он не доверился ни ей, ни кому-то другому. Гостям он объяснил, что дворецкий нездоров, и выразил надежду, что они не оскорбятся, если за обедом будут прислуживать горничная и юный Берджесс Нокс на подхвате.