Мастер серийного самосочинения Андрей Белый

Обратим внимание на действия, которые герои совершают в уме – они тоже меняют реальность романа. Представляется, что понятие перформатива уместно распространить на умственные акции. Происходящее в уме во многом аналогично высказываемому вслух. Умозаключения и особенно решения могут создавать новую реальность подобно произнесенным заявлениям. Решение есть обещание себе, и если обещание – квинтэссенция речевого перформатива, то решение – квинтэссенция умственного перформатива. Оно обладает теми же свойствами: креативно (создает новую реальность – как, например, решение отомстить) и самодостаточно (факт принятия решения сам по себе составляет факт бытия, выполняется решение или нет). Разница в том, что обещание себе легче отменить, чем обещание, данное другому, и акт обещания себе выходит на поверхность не сразу и не всегда. В остальном решения живут той же жизнью, что обещания – решения, преданные огласке. В «Петербурге» важнейшую словесную акцию – обещание партии – предваряет и предопределяет изначальная умственная акция. Сцена с ясным ее описанием в книге отсутствует, но анализ текста подсказывает, что после ссоры с Софьей Николай решает для себя, что отомстит отцу за свое унижение. Сначала он обещает себе, что убьет виновника своих злоключений – и лишь потом предлагает партии: я готов прикончить старого мракобеса в интересах истины и революции. Строго говоря, самый первый импульс развитию линии отцеубийства дает именно это решение, перформатив умственный, а словесное обещание партии следует после.

Мозговая игра в «Петербурге» отнюдь не сводится к возникновению фантастических картин в головах сенатора и его сына. Все существенные события романа предопределяются теми или иными умственными акциями героев, которые тоже можно назвать мозговой игрой. Невидимая ее часть, та, на которую рассказчик прямо не указывает, как водится, намного больше видимой.

Повлиять на реальность может и бездействие. Оно может быть поступком, а может быть условием поступка или события. Связь бездействия с решением тоже двояка. Бездействие может быть результатом решения не делать, например, целенаправленное преступное бездействие. А может, наоборот, быть результатом отсутствия решения действовать (что порой называют нерешительностью, малодушием и другими констативными словами).

Но вернемся к заблудшему сыну. В промежутке между его актом обещания партии убить отца и ответным актом партии в виде требования выполнить обещанное происходит не столь разительный обмен перформативами. Так называемый Неизвестный от имени партии шлет сенаторскому сыну «записочки», наполненные революционными лозунгами – это тоже словесные акции, не самые, конечно, громкие, но меняющие реальность отношений сына с партией и приближающие решительный перформатив в виде упомянутого уже повеления папашу, как договаривались, прикончить. Николай Аполлонович в ответ на эти предварительные записочки – ничего. Это та разновидность бездействия, которая, по ряду признаков, проистекает от отсутствия решения. Он надеется, что обещание забудется, но ничего не делает, чтобы от него отказаться. Ему нужно только произнести эти слова: Беру свое слово назад. Это было бы словом-делом, поступком аннулирования обещания (перформативом, отменяющим исходный перформатив). Он этого не делает. Его действие-бездействие в том, что он реальность, созданную его первым перформативом, оставляет в силе – и сохраняет возможность, как говорят законники, наступления последствий. Чем дольше он откладывает поступок отказа от обещания, тем больше это обещание его связывает.