Мастерская подделок

— Когти гарпии кривы и черны. Они тверже и крепче закаленной стали. Острее лучшего самаркандского кинжала. Беспощаднее Эреба и проворнее мысли. Леонард погиб. Наша единственная и весьма зыбкая надежда — на зентивелло, но…

Изрекши этот пугающий оракул, отшельник Сирмион отвернулся, подав знак, что желает остаться один, дабы возобновить свои молитвы.

Советница покинула его с болью в сердце и, прежде чем заря раскинула на горизонте свою молочную завесу, незаметно добралась обратно до Б. Ее страх усиливало то, о чем не знал отшельник, и секрет, который она всегда хранила. Потому она поклялась себе прятать ключ получше, чем она это делала прежде. Между тем мысль о зентивелло вовсе не успокоила ее, а наоборот, еще больше растревожила. Выйдя на Риттергассе, она метнулась к стене, подавив испуганный крик. Вышедший из темноты силуэт приближался ни быстро ни медленно. То была какая-то…

На этом страница обрывается, а оставшаяся часть рукописи полностью отсутствует.

Шодерло де Лакло

Опасные связи

Это сочинение, или, точнее, сборник, который публике, возможно, покажется слишком объемным, содержит, однако, лишь минимальное количество писем, входящих в переписку, из которой он извлечен.

Маркиза де Мертей — виконту де Вальмону

Дорогой виконт, сдается мне, что девушке доставляет больше удовольствия изображать раскаяние, нежели испытывать подлинное сожаление при мысли о своем падении, и что угрызения совести вызывают у нее восторг, которого никогда не ведала ее добродетель. Она только что обратилась ко мне с Исповедью, весьма дурно написанной и орошенной слезами (не следствие ли это нежного чувства?), в которой плутовка признается, что не слишком успешно оборонялась от вашего штурма. Ну и что, скажете вы?.. Стало быть, ожидания «писем Дансени», «Четок» или какого-нибудь катехизиса, который, наверное, был у нее под рукой, оказалось недостаточно? Почему же она не прибегла к ним за помощью? Вот поражение, исполненное сладострастия, не так ли? Но если, желая прибавить остроты вашим страстям, Сесиль предстанет пред вами в облике рыдающей Марии Магдалины с рассыпанными на груди волосами, воспользуйтесь этой пикантной ситуацией, ведь удовольствия такого рода встречаются не так уж часто. Уж не знаю, сравнится ли то, что испытываете в ее объятьях вы, с тем, что получила при чтении ее Письма я.

«Дураки существуют на свете для наших мелких удовольствий»[50].

Что же касается ее самой, возможно, ее любовным страстям придало бы привлекательности какое-нибудь умерщвление плоти, которым так дорожат безумные мученики? По правде говоря, это, скорее, подошло бы вашей Председательнице. В любом случае, это, разумеется, не годится для просвещенных умов, и если даже нам не знакомы подобные душевные движения, наблюдение за другими позволяет выявить их силу. Впрочем, надолго ее не хватит: сильная гроза быстро утихает, большой пожар истребляет себя сам, а лихорадка спадает так же, как наступила. Поэтому, возможно, блаженство, которое Сесиль обретает в своем притворном раскаянии, отнюдь не превосходит того блаженства, что доставляет вам ее поражение. Стало быть, это вы должны добиться того, чтобы тайное счастье столь хорошо разыгранного покаяния перешло в уныние подлинных угрызений. Сделайте так, дорогой виконт, чтобы определенные образы ее фантазии вышли за рамки ваших удовольствий, но чтобы раскаяние не прервало при этом своей многообещающей карьеры. Для этого я постараюсь поддерживать одни, одновременно поощряя другое, к тому же я уверена, что, обладая множеством прочих ключей, помимо ключа от ее комнаты, вы сумеете подвести Сесиль к нужной точке. Неужели вы этого не знаете? Я намереваюсь отомстить не только де Жеркуру, но и девчонке, имеющей наглость игнорировать мои добрые советы, но при этом умело пользующейся вашими. Я рассчитываю на то, что вы обеспечите потомство мсье де Жеркура, который будет весьма удивлен, и его незадачливость, о которой благодаря нам живо станет известно в свете, от души всех позабавит.