Mater Hispania: христианство в Испании в I тысячелетии

Рядом Энкратии прах, мужам заслугами равной,

Упокоенье обрел, – только отдельно от всех.

Весть о триумфе ее нетленном всем возвещают

Кровью пропитанный плащ и отсеченная грудь.[747]

Если захочешь узнать, как зовут мужей сих великих,

Тут же представлен тебе перечень славных имен.

Только в единый размер уложить имена невозможно,

Так что прими вразнобой, метра законы презрев.

Квинтилиана сей прах, Эводия и Кассиана;

Феликс лежит, и Луперк, и Януарий меж них.

Юлий,[748] Урбан, Примитив и с ними муж Аподемий,

Публий еще и Оптат, также и Цецилиан,

Здесь почивает Сукцесс, и здесь Матутин упокоен,

Вот и Фавст, и Фронтон, вот и святой Марциал.

Пусть и тебе этот сонм, о читатель, дарует благое,

Пусть о спасенье твоем молит властительный сонм.

Х. О базилике святого Викентия (Винценция), находящейся в Цезаравгусте, где, как говорят, пролилась его кровь [749]

Радуйся, слава тебе, Винценций, свидетель, питомец,

Ты – упование нам, радуйся, слава тебе!

Кровью своей обагрясь, ты достиг белоснежного неба,

Агнцу последовал ты, кровью своей обагрясь.

Страсти святые твои до эфира взнесли твое имя,

Пусть же народ сохранят страсти святые твои.

Здесь пролилась твоя кровь, в залог мучений телесных,

Словно поток, из ноздрей здесь пролилась твоя кровь.

Здесь и туника твоя, краю ризы подобно Христовой,

Тех, кто коснется, целит здесь и туника твоя.

Здесь прощенье грехи находят, мольбы – исполненье,

Счастлив да будет, кто здесь чает прощенье найти!

ХI. О базилике св. Емилиана [750]

Тот, кого скорбь, кого грех, кого смерть гнетет приближеньем

Бледная, или кому тело терзает недуг,

Путь направляет стопы сюда, с упованием в сердце,

Освободясь от невзгод, блага стяжает себе.

Здесь исцеленье больным, покров и надежда несчастным –

Станет им Емилиан словно как мать и отец.

Вмиг повеленье его отгонит демона злого:

Тот поспешит отлететь, муки не в силах терпеть.

Здесь движенье хромым, слепым даруется зренье;

С кожи проказа сойдет, чистой оставив ее.

К мертвым воротится жизнь, исторгнется всякая слабость,

Тот, кто здоровья лишен, снова его обретет.

Здесь своих знамений Бог возрастанье в радости видит,

Демон кручинится здесь, видя убытки свои.

Кто как проситель пришел, – учись молиться прилежно:

Тот без награды уйдет, кто, сомневаясь, придет.

Ты же, молитвы шепча, упованья свои изливая,

И из душевных глубин стон покаянный издав,

Имя Евгения также, молю, помяни среди прочих:

Этим прощенье грехам скоро заслужишь и сам.

ХII. В базилике святого Феликса, [751] находящейся в Татанезии

Вот он, Господень чертог, возводящий к атриям неба:

Сердцем кто сокрушен, пусть устремится сюда!

Скорбь отложив, обретет он радость, вернется счастливым,

Если с печалью, в слезах здесь мольбы пролиет.

Этого храма врата надписанья имеют четыре,

Первым однако ж из всех Феликс помянут святой.

Здесь утомленным – приют, здесь алчущим пища готова,

Здесь благочестный монах овчие ясли найдет.

Здание это воздвиг Этерий с супругой любезной

Тевдесуинтою он звался в былые года.

Ты, кто молиться пришел, помяни их обоих с любовью,

Чтоб и тебя самого помнил Всевышний Отец.

ХIII. Жалоба на болезнь

Горе мне, горе, увы, изможденный, тяжко вздыхаю,

Сломленный духом, едва слабые члены влача.

Близко болезнь подошла, и нет к исцелению средства:

Кости снедает недуг, сердце сжимает испуг.

Все, что крепким легко, для нас теперь непосильно:

Ибо в утробе больной места здорового нет.

Холод приносит мне боль, и тепло не всегда помогает:

Хворь мое тело гнетет, радости жизнь не дает.

Дай облегченье Христе, подай, Христе, исцеленье,

Тягостно сердцу нести столько невзгод на пути.

XIV. Плач о наступлении старости

Вот уж согбенным меня видеть хочет греховная старость

С новой печалью в груди песни слагаю свои.

Слезы потоком бегут из очей, как с вершины росистой,

Шепот печальный из уст к вышнему небу летит.

Лучше пускай он тогда ложится в стройные ямбы,

Нежели душу томить будет несносная боль.

Жестокий возраст, старость нечестивая,

Ты благо пожираешь жадной глоткою,

И черной пастью плотоядно скалишься

На смертный род, как мачеха свирепая,

И смерти острием разишь, изранивши.

С твоим приходом сила оставляет нас,

Уходит здравье, хвори приближаются,

Тупеют чувства, красота отъемлется,

Больная грудь истаивает вздохами,

He в радость жизнь, отрадно лишь стенание.

Крушишь ты кости, лик сечешь морщинами,

Изводишь кудри и седыми делаешь,

Стираешь зубы, наполняя рот слюной,

Плоть сотрясаешь дрожью отвратительной,

Грозишь горячкой и несешь страдания.

С тобой подагра твердые бугры родит,

Исходит кашель слизистой мокротою,

По коже язвы жгучие расходятся,

В питье и пище вкуса нет привычного,

Один лишь плач приносит утешение.

Когда умом усталым так подумаю,

To хочется, оставив преходящее,

Бояться Бога и стремиться к вечности,

Считать земные блага перстью бренною,

Всегда молиться, и твердить в стенаниях:

«Уйдите прочь, пустые мира радости,