Mater Hispania: христианство в Испании в I тысячелетии

 Расскажу и о том, как были устрашены разбойники и как он заставил воров насторожиться. Некие Симпрониан и Турибий по внушению и наущению дьявола явились с целью ограбления в дом божьего человека. И ведь написано о праведнике: «Не подойдут к тебе, и язва не приблизится к жилищу твоему»,[730] однако для того, чтобы на их злодействе показать пример [остальным], им было разрешено подойти, но запрещено злодействовать, ибо, когда они были пойманы, они по воле Божьей осознали, что злодейство внутри них. И в самом деле, когда эти воры подходили к жилищу святого человека, они украдкой увели найденное снаружи животное, на котором Емилиан обычно доезжал до церкви; однако недолго радовались они злодеянию. Ибо через некоторое время они окривели на один глаз и явились, умоляя о прощении, и привели животное назад. Святой же принял коня, укорил сам себя за то, что пользовался им, и продал, a деньги раздал бедным. Ворам же он не вернул зрение по внушению духа, лучше всех различающего [добро и зло]: вдруг они не отказались бы от злодеяний такого рода, если бы не были лишены зрения, а так, если вдруг они задумают совершить нечто подобное, их быстро лишит убежища и этот телесный признак, и их имена. И ведь кто поверит, что не смог бы попросить этого у Господа тот, кто при жизни и после смерти часто мог вернуть зрение слепым? Однако им было легче искупить свою вину при жизни, чем после смерти: ибо лучше войти в Царствие Небесное с одним глазом, чем спуститься в геенну с двумя.[731]

 Почти за год до своей кончины, на сотый год жизни, когда открылось ему, что он скоро закончит труды человеческие и удостоится исполнения священных обетов всемогущего Бога, Емилиан обратился к жизни еще более строгой: старый воин, очистив члены своего тела постами и бдением, приступил к исполнению новой службы, чтобы еще более славной была его кончина, которая у Христа всегда считалась лучшей и достойной похвалы: Претерпевший же до конца спасется (Мф.10:22; Мф.24:13).

В тот же год в дни сорокадневного поста ему было явлено завоевание Кантабрии;[732] и тогда, отправив вестника, он приказал, чтобы сенат быстро прибыл к нему в праздничный день Пасхи. Они пришли в назначенное время. Он рассказал им, что видел, объявил об их злодействах, убийствах, грабежах, преступных связях, насилии и о других прегрешениях и призвал их к покаянию. Все они почтительно слушали – ведь он был почитаем всеми как один из учеников Господа нашего Иисуса Христа, – некий Абунданций сказал, что Емилиан выжил из ума от старости. Тогда он возвестил, что станется с самим Абунданцием и что потом действительно случилось: он погибнет от карающего меча Леовигильда.[733] И точно так же с помощью клятвопреступления или уловок заносясь над другими, которые не бросили нечестивых деяний, он (меч – прим. пер.) напился их крови, поскольку навис над ними гнев Господень.

 Когда приблизилось время смерти, Емилиан призвал к себе святейшего пресвитера Аселла, который был у него в братии, и в присутствии того его блаженнейшая душа, освободившись от тела, вернулась на небеса. Стараниями того святого человека тело старца с большим почтением всех послушников было перенесено туда, где и пребывает – в его молельню.

Прощай, прощай, блаженный Емилиан и, свободный от трудов смертных, получи место в сообществе благочестивых, и помня о бесталанном своем рассказчике Браулионе, выступи посредником, чтобы через тебя обрел я прощение и удостоился милости, поскольку я не в силах избежать дурного. И пусть будут услышаны мои молитвы о прощении грехов моих при благоволении того, чьи добродетели я нацарапал стилом! И пусть я покажусь достойным на Страшном суде вместе с теми, над кем я, недостойный, осуществляю пастырское служение!

Я чувствую, что меня торопит конец книжки, но, если уж мы рассказали о чудесах, совершенных Емилианом при жизни, зачем умалчивать о знаках благодати после его смерти? Я могу привести два или три чуда, чтобы легче было поверить в то, что было рассказано нам другими и засвидетельствовано записями.

 Со времени кончины этого святого до времени нашей памяти столько слепых прозрело на его могиле, столько страдальцев получило облегчение и исцелено было столько больных, пораженных различными недугами, – слишком много, чтобы записать в книжку; достаточно записать только то, что сразу после его смерти прозрели две сиротки.

 В прошедший год, когда наступил праздник святого мученика Иулиана, в приготовленных светильниках не было масла, не была зажжена лампа; но поднявшиеся на всенощное бдение обнаружили ее полной масла и горящей, так что она давала свет не только до утра, но и порождала в изобилии другие чудеса.