Mater Hispania: христианство в Испании в I тысячелетии

He пугают веру крючья и секиры, и бичи,

Придает ей силу духа ко Христу влечение.      45

Брошенным в темницу шеи отягчает груз оков,

А на форуме мучитель в пытках упражняется,

Истину в вину вменяет, заграждает ей уста.

Усеченная железом, доблесть наземь рушится,

На костре печальном пламя пьют уста невинные,      50

Сладко в пламени погибнуть, сладко под мечом упасть.

Здесь огонь любви Христовой воспылал в сердцах святых,

Братьев двух, которых прежде связывало дружество.

И стоят они, готовы грудью встретить свой конец,

Будь то обоюдоострый меч, иль пытки пламенем      55

После долгих бичеваний плетью или прутьями,

Будь то львов и леопардов зубы, тело рвущие.

«Нам ли рабствовать маммоне? Мы – Христа служители,

Образ Божий в сердце носим, дел мирских чуждаемся,

Да не будет огнь небесный смешан с дольним сумраком!      60

Хватит с нас того, что наших дней рукописание

Всех долгов хранит уплату цезаревых – Цезарю.

Время Богу воздавать, что Богу причитается.

Прочь ступайте вы, трибуны со знаменоносцами!

И награды[128] унесите, те, что кровью добыты!      65

К службе ангельской высокой мы отныне призваны.

Там начальствует Христос над белыми когортами,

Высший трон Он занимает, судит мерзостных богов,

Да и вас, богами гнусных чудищ именующих».

Так сказавши, предаются на мученья воины,      70

Руки скручивают крепко им и вяжут путами,

Цепь из прочной стали шеи натирает звеньями.

О, безмолвное забвенье молчаливой древности!

Угасает наше знанье, завистью погублено.

Некогда слуга безбожный уничтожил записи,      75

Чтоб из памятливых свитков время просвещенное

He узнало год и повод, и сам вид мучения,

И, воспевши гимн хвалебный, не увековечило.

Впрочем, το лишь утаило древности молчание,

Отрастить они успели ль в заключенье волосы,      80

И какой украшен болью их триумф торжественный.

Слава ж их не увядает, не подвластна старости,

Их дары, взлетев высоко, унеслись по воздуху,

Указуя путь на небо, ныне всем открывшийся.

Одного кольцо, знак веры, поднялось на облаке,      85

А другой убрус оставил с отпечатком уст своих, –

Подхватил их вольный ветер и унес в надмирный свет.

Злата блеск растаял в солнце на пути к оси земной,

Плат же белый виден долго был еще на воздухе,

Наконец, поднявшись к звездам, так же он пропал из глаз.      90

Весь народ увидел это, увидал и сам палач,

Побледнел, как смерть, и замер с занесенною рукой,

Но, чтоб славы не лишать их, довершил меча удар.

Знаешь ли, васконов[129] грубых косное язычество,

Сколь святую кровь пролило заблужденье лютое?      95

Знаешь ли, что возвратился к Богу дух закланных жертв?

Посмотри, сколь явно злые бесы покоряются,

Те, что волчьими зубами рвут сердца немудрые,

Удушают мысль и в чувствах тайно поселяются.

Так бывает с бесноватым, силой вражьей скованным,      100

Пеной брызжет он, очами зыркает кровавыми,

Чая сбросить прегрешений груз, не им соделанных.

Вопль истошный раздается, хоть палач отсутствует,

Тело все в рубцах багровых, а бича в помине нет,

И на дыбу вздет несчастный путами незримыми.      105

Так и мучеников сила гнусного разбойника

Сотрясает, жжет и крутит, связывает узами,

И грабитель покидает душу, дав свободу ей.

Прочь бежит он от добычи, не вонзив зубов в нее,

И нетронутой оставив, в неприкосновенности.      110

Сам же пламенем пылает – ведь геенна дом ему.

Нужды нет повествовать мне здесь об исцелениях,

Как в иссохшие суставы силы возвращаются,

Как сменяется румянцем бледность малокровная.

Это все явил Спаситель, по великой милости,      115

Одарив наш град мощами мучеников доблестных,

И хранят они всю область, где течет река Ибер.

Встаньте ж, матери, воспойте за детей дарованных,

Пусть поют хвалу супруги за спасение мужей,

Пусть царит святая радость, день да будет праздничным!      120

III. Гимн в честь страдания Евлалии [130] , блаженнейшей мученицы

Славного рода отпрыск, Евлалия[131]

В смерти еще славнее соделалась.

Город Эме́риту дева чистая,

Где рождена была и воспитана,

Ныне мощами хранит любовно.      5

Близко от места ее убиения

Мощи почиют ныне преславные.

Городом может она и народом

Смело гордиться, но все ж более –

Девства венцом и кровью пролитой.      10

Лет ей исполнилось лишь двенадцать,

Трижды четыре зимы прожила она,

Но устрашила своих мучителей,

He испугавшись костра трескучего,

Муки сочтя наградой сладостной.

В ней и прежде виделись явные

Знаки стремленья к престолу Отчему.

Нет, не о брачном мечтала ложе!

С детства чуждалась игр младенческих

И не умела играть в игрушки.

Бусы янтарные ей не нравились,

Роз красота заставляла плакать.

Взором сурова, скромна походкой,

В возрасте самом нежном, девичьем,

Мудростью старцам уподоблялась.

Но разразилось тогда гонение

Против служителей Господних.

Повелевают рабам Христовым

Ладан возжечь и печень кровавую

В жертву богам принести смертоносным.

И возмутилась духом Евлалия,

Сердцем суровым и помышленьем.

В бой за Христа готова ринуться,

Гневом дыша священным, женщина

Вызов бросает мужскому оружью.

Но попеченьем мудрым родительским

Дома сокрыта юница пылкая,

В уединенье сельском, вне города,

Чтобы, священной любовью движима,