Матери

Не понимая, о ком он говорит, Томми осмотрелся и увидел вдалеке обступавшие их со всех сторон странные геометрические фигуры, похожие на дома разных размеров, построенные не из камня или бетона, а из какого-то органического вещества, дрожащего, дышащего, словно это были живые существа.

На самом высоком стоял человек и наблюдал за ними. Томми, вздрогнув, невольно отвернулся.

Потому что некоторые видения разум просто не в состоянии воспринимать.

Но его враг был совсем рядом – наконец-то можно было до него дотянуться.

Томми схватил наполовину обгоревшую головешку, сжав ее так крепко, что она стала как бы продолжением его руки.

И ударил его прямо по лицу, взметнув сноп мельчайших искр, которые дождем просыпались к его ногам.

Людоед не защищался и не оказал ни малейшего сопротивления. Понимая, что другой возможности у него, скорей всего, больше не будет, Томми ударил его еще раз – и он сразу рухнул наземь.

Прятавшийся посреди поля мальчонка сумел сделать отцу подножку, и тот, захваченный врасплох, потерял равновесие. А потом, нависнув над ним, он размозжил ему лицо большущим камнем, который подобрал на земле.

Он бил еще и еще, дробя кости и кромсая плоть. Из ран брызгала черная как нефть кровь, искажая его черты, пока они не стали совсем неузнаваемы. Он остановился, только когда понял, что вздымает тучи пепла, и больше ничего.

И что он остался у костра совсем один.

Неужели все и впрямь кончено? Неужели он наконец прогнал его из своей жизни?

Томми не мог в это поверить. В глубине души он чувствовал: чудовище все еще живо и где-то затаилось. Может, Томми просто ему надоел и оно взялось мучить кого-нибудь другого. Послабее, помоложе. Благо таких в округе видимо-невидимо. Ведь оно само их и порождало каждый день.

Отсюда его дом был едва различим: теперь он напоминал зажженную лампу, мерцающую наперекор тьме.

Но возвращаться туда он не спешил, пусть его там и ждала Тесса. Ему хотелось еще немного посидеть у костра и погреться в тепле неугасимого пламени.

Если бы только Тесса тоже могла видеть это пламя и припасть к его истоку! Тогда у нее в голове точно прояснилось бы.

Томми прекрасно знал, что человек на крыше дома из плоти по-прежнему за ним наблюдает. Тот самый человек, которому ни за что нельзя смотреть в глаза, тот самый человек, которому принадлежал этот мир на перепутье миров.

Рядом с ним стоял светловолосый мальчонка с зелеными, удивительно ясными глазами, избавившимися от мутившей их черноты; он тоже зачарованно смотрел на пламя, которое привело его сюда.

Прежде чем Томми успел подумать, что стоит пригласить его сесть поближе, тот внезапно схватил подпитывающую огонь головешку и, набросившись на него, принялся колотить его по груди, спине, рукам и голове.

И Томми даже не пытался сопротивляться, околдованный его взглядом, так хорошо ему знакомым: в нем пылала ненависть – та самая, которая так долго сжигала его самого.

Норма

Их оказалось намного больше, чем она думала; они шли вперед колонной по одному, потрясая факелами, объединенные общим порывом гнева.

Не испросив у нее разрешения, они, точно дикари, воинственной поступью вторглись на ее земли. И вот-вот должны были подойти к амбару, где укрылся Джонатан.

Уже слышался бой их барабанов.

Босая, взбешенная бесцеремонным вторжением, она бросилась в сад, все еще скрытый в тумане, распахнула дверь амбара и ворвалась внутрь.

Он стоял на коленях в самой глубине, засунув дуло ружья себе в рот, готовый нажать на курок. Услышав ее шаги, Джонатан Джессоп устремил на нее взгляд; вокруг него лежали все его маленькие жертвы, как будто он их только что выкопал.

Но ей надо было думать прежде всего о нем. А не о детях, попавшихся ему на пути, чьих имен она даже не знала.

Однако она не могла подобрать нужных слов, чтобы его успокоить: ее отвлекал гнилостный смрад, исходивший от него.

Сквозь щель на передней стене уже виднелось пламя факелов.

И вдруг, прежде чем Джессоп успел спустить курок под страшные возгласы из-за двери, она увидела вместо него своего сына, который ей улыбался.

Потом все взорвалось.

Норма закричала, хватила кулаком по матрасу и вцепилась пальцами в шелковые простыни, готовая их разорвать.

Было уже утро, и это немного ободрило ее: по крайней мере, теперь ей не нужно было долго ворочаться, чтобы снова заснуть.

Успокоившись, она вышла на балкон вдохнуть свежего воздуха. Небо было сплошь серое, только что начал моросить дождь. На деревьях возле дома подрагивали ветки от облепивших их птиц и от поблескивавших дождевых капель, которые падали с них на мягкую траву.

Синди уже сидела в гостиной и смотрела «Миссис Брисби и секрет крыс», мультфильм, который Норма с Элизабет очень любили, когда были маленькие.

Норма поцеловала дочку и уселась рядом с ней в тот самый миг, когда неутомимая мышка пыталась спасти свой домик.

Затем они позавтракали на кухне вместе с Элизабет, слушая по радио новости одна хуже другой.