Мавританская Испания. Эпоха правления халифов. VI–XI века

Ренегаты были по большей части мирными людьми и не проявляли враждебности к султану, которого считали гарантом общественного порядка. Однако они опасались арабов – не так городских, которые ценили блага цивилизации и не интересовались племенной и расовой враждой, как тех, кто жил в сельской местности. Последние сохранили некоторую туповатость, глубоко укоренившиеся национальные предрассудки, неприязнь к любой расе, за исключением своей собственной, воинственность и привязанность к древним семействам, которым они подчинялись с незапамятных времен. Исполненные зависти и ненависти к богатым испанцам, они были готовы грабить и убивать их при первой подвернувшейся возможности или по зову лидера. Арабы Альхарафа считались самыми грозными, и испанцы – которые помнили старое предсказание, утверждавшее, что их город будет уничтожен огнем, пришедшим из Альхарафа, приняли соответствующие меры. Они не желали, чтобы их застали врасплох сыновья бандитов пустыни, которые были организованны в двенадцать корпусов, и у каждого корпуса был лидер, знамя и арсенал. Эти арабы организовали союз с арабами-маадитами провинции Севилья и ботр-берберами Морона. Среди самых влиятельных арабских семейств провинции выделялись два: Бени Хаджадж и Бени Хальдун. Первые, хотя и были арабами в идейном смысле, тем не менее по женской линии являлись потомками готского короля Витицы. Его внучка Сара, овдовев, вышла замуж за некого Омайра из йеменитского племени лахм. В этом браке родилось четверо детей, от которых пошло много семей, самой богатой из них была Бени Хаджадж. Благодаря Саре Бени Хаджадж владели обширными землями в Сенеде, регионе между Севильей и Ньеблой. Арабский историк, сам являвшийся потомком Витицы через Сару, отметил, что у Омайра были дети от других жен, но их потомки не могли соперничать с ее потомками. Другая семья, Бени Хальдун, тоже имела йеменитское происхождение. Она принадлежала к племени хадрамаут, и ее собственность находилась в Альхарафе. Члены этих двух родов были не только фермерами и солдатами, но также купцами и судовладельцами. Они обычно жили в своих деревенских замках – borj, но время от времени посещали и городские дома.

В начале правления Абдуллаха некто Кораиб был главой Бени Хальдун. Он был вероломным и лживым, однако обладал всеми необходимыми качествами, чтобы стать лидером партии. Преданный традициям своего народа, он ненавидел монархию. Он мечтал о том, чтобы каста, к которой он принадлежал, снова захватила власть, которую у нее отобрали Омейяды. Сначала он попытался поднять мятеж в городе. С этой целью он обратился к жителям-арабам и напомнил им об извечной любви к свободе. Он не преуспел. Эти арабы являлись по большей части курашитами или людьми, зависящими от правящей семьи, а значит, роялистами, или в любом случае относились к тому, что сегодня можно назвать партией закона и порядка. Они хотели жить в мире, спокойно работать и предаваться удовольствиям. Поэтому они не почувствовали симпатии к планам Кораиба. Его авантюризм и непомерное честолюбие вызвали у них неприязнь и тревогу. Когда он начинал разглагольствовать о свободе, они отвечали, что ненавидят анархию, не станут инструментом чужих амбиций и обойдутся без его зловредных советов.

Осознав, что в городе он теряет время, Кораиб вернулся в Альхараф, где быстро подогрел энтузиазм соплеменников, которые обещали – практически все до единого – взять в руки оружие, когда он даст сигнал. После этого он сформировал лигу, состоящую из Хаджадж, двух йеменитских лидеров из Ньеблы и Сидоны и лидера борно-берберов Кармоны, имея целью отделить Севилью от владений султана и ограбить испанцев. Патриции Севильи, больше не видевшие Кораиба, не знали об этом заговоре. Время от времени до них доходили смутные слухи, но точной информации не было, и никаких подозрений об опасном заговоре не возникло.