Мавританская Испания. Эпоха правления халифов. VI–XI века

Таким образом, восхождение на престол юного монарха произошло в довольно-таки благоприятных обстоятельствах. Крупные города жаждали открыть перед ним ворота. Пример показала Эсиха. 31 декабря 912 года, через два с половиной месяца после смерти Абдуллаха, она сдалась осадившему ее Бадру, который к тому времени получил титул хаджиб (глава государственного аппарата). И Абд-ер-Рахман тоже хотел пожинать лавры на поле боя. Дождавшись весны, в апреле 913 года он принял командование армией, чтобы подчинить «баронов» Хаэна. Уже несколько лет войска не видели султана в роли командующего – после кампании в Карабуэе Абдуллах не показывался в лагере, – и отсутствие суверена, безусловно, отрицательно повлияло на моральный дух солдат. Теперь они с неподдельным энтузиазмом приветствовали юного монарха, который был готов разделить с ними не только славу, но также трудности и лишения.

Войдя в провинцию Хаэн, Абд-ер-Рахман узнал, что Ибн-Хафсун вступил в союз с революционной партией Арчидоны и надеется овладеть городом. Поэтому султан отправил отряд под командованием опытного военачальника с приказом как можно скорее добраться до города. Приказ был выполнен, и надежды Ибн-Хафсуна оказались разбитыми. А сам султан осадил Монтелеон. Правитель замка, Саид ибн Худхайль, один из ранних союзников Ибн-Хафсуна, предпочел переговоры сражению. Его крепость была осаждена в воскресенье, а уже во вторник капитулировала.

Ибн ас-Шалия, Исхак ибн Ибрагим, правитель Ментесы и семь других «баронов» ждали, когда султан подойдет к их воротам, чтобы сдаться и попросить aman (гарантию безопасности). Ее Абд-ер-Рахман с готовностью давал и отправлял «баронов» в Кордову вместе с женами и детьми, а в крепости помещал свои гарнизоны. В провинции Эльвира было то же самое, и султан не встретил сопротивления, пока не добрался до Финьяны. Там сторонники Ибн-Хафсуна проявляли наибольшую активность. Они сумели убедить других жителей, что город неприступен. Тем не менее сопротивление оказалось недолгим. Город располагался на вершине холма, и, когда жители увидели, как горят дома, стоящие ниже на склоне, они запросили условия перемирия. Зачинщиков по требованию султана сдали. Затем Абд-ер-Рахман повел армию по труднопроходимым дорогам Сьерра-Невады. Там тоже «бароны» сдались. После этого, услышав, что Ибн-Хафсун угрожает Эльвире, султан, не теряя ни минуты, послал туда войска. По прибытии подкрепления ополчение Эльвиры, гордившееся своей решительностью, выступило против врага и разгромило его, взяв в плен внука Ибн-Хафсуна.

Абд-ер-Рахман тем временем осадил Хувилес, где укрылись христиане из других замков. Осада продлилась две недели, после чего андалусские мусульмане попросили султана о милосердии и обещали сдать находившихся среди них мусульман. Они сдержали слово, и мусульмане были обезглавлены. Затем, пройдя Салобренью и двинувшись в направлении Эльвиры, Абд-ер-Рахман захватил Сан-Эстебан и Пенья-Фората, два «орлиных гнезда», из которых бандиты терроризировали население Эльвиры и Гранады. Трехмесячной кампании хватило, чтобы принудить к миру провинции Эльвира и Хаэн и избавиться от бандитов.

Настал черед севильской аристократии. После смерти Ибрагима ибн Хаджаджа его преемником в Севилье стал его сын Абд-ер-Рахман, а в Кармоне – второй сын Мухаммед. В 913 году этот Абд-ер-Рахман умер, и Мухаммед – идол поэтов, поскольку, как и его отец, осыпал их дарами, решил объявить себя правителем Севильи. Однако у него ничего не вышло. Он выказал склонность к деспотичному правлению, а Севилья желала быть независимой. Кроме того, его обвинили, возможно ложно, в том, что он отравил брата. Поэтому вместо него был выбран его кузен, бравый солдат Ахмад ибн Маслама. Мухаммед был оскорблен до глубины души, и, поскольку султан, не посчитавший уместным признать нового правителя, отправил к Севилье армию, Мухаммед явился ко двору и предложил свои услуги. Султан принял предложение.

Осада велась настолько энергично, что Ахмаду ибн Масламе пришлось спешно искать союзников, и, не придумав ничего лучшего, он обратился к Ибн-Хафсуну. Тот снова пришел на помощь арабской аристократии. Только Фортуна от него отвернулась. Направляясь из Севильи, вместе с союзниками, навстречу противнику, который устроил свой лагерь на правом берегу Гвадалквивира, он потерпел настолько серьезное поражение, что бросил севильцев на произвол судьбы и вернулся в Бобастро.

Теперь Ахмад ибн Маслама и другая севильская знать осознали бесполезность сопротивления. Они вступили в переговоры с недавно подоспевшим Бадром и, получив от него обещание, что их обычаи останутся такими же, как при Ибн-Хаджадже, 20 декабря 913 года открыли городские ворота.