Мавританская Испания. Эпоха правления халифов. VI–XI века

Все шииты, сторонники божественной природы власти, были согласны с тем, что имамат – мирское и духовное руководство ислама – принадлежит потомкам Али и имам непогрешим. Но, соглашаясь по основополагающим принципам, шииты тем не менее раскололись на несколько сект, у которых были различные взгляды на то, какой из потомков шестого имама Джафара ас-Садика имеет законные права на имамат. У Джафара было несколько сыновей, старшего звали Исмаил, второго по старшинству – Муса. Исмаил умер раньше отца, в 762 году, и большинство шиитов признали имамом после смерти Джафара Мусу. Но меньшинство с этим не согласилось. Эти люди объявили, что сам Бог устами Джафара назвал Исмаила следующим имамом, а Всевышний не может изменять своих намерений, поэтому исмаилиты – так они стали себя называть – отказывались признавать любых имамов, за исключением потомков Исмаила. Однако последние были лишены амбиций. Обескураженные неудачами шиитов, не желая разделить судьбу своих предков, большинство из которых умерли не своей смертью, они избегали опасного и компрометирующего почтения своих сторонников в уединении Хорасана и Кандагара.

Таким образом, покинутые своими национальными лидерами, исмаилиты, казалось, были обречены на исчезновение, когда отвага и дар перса вселили в их движение новую энергию.

В Персии исламизм развивался параллельно испанскому. Он принял в свои ряды много прозелитов, но не подавлял другие религии, и древний культ магианизма процветал бок о бок с ним. Если бы мусульмане строго исполняли закон Мухаммеда, они бы предложили гебрам альтернативу: обращение или меч. Не имея Священной книги, донесенной пророком, которого мусульмане признавали таковым, огнепоклонники не могли претендовать на терпимое отношение. Однако в создавшихся обстоятельствах закон Мухаммеда был неприменим. Гебры были очень многочисленны. Они были преданы телом и душой своей религии и упрямо отвергали любую другую веру. Принесение в жертву всех этих отважных людей только потому, что они стремятся к спасению собственным путем, было немыслимым. Такое деяние стало бы не только варварским, но и крайне опасным, поскольку легко могло спровоцировать всеобщее восстание. Поэтому, действуя под влиянием как гуманизма, так и политических соображений, мусульмане в этом случае предпочли проигнорировать закон. Они позволили гебрам публично выполнять свои религиозные обряды, и те имели в каждом городе и деревне свой алтарь. Правительство даже защищало огнепоклонников от мусульманского духовенства и наказывало имамов и муэдзинов, которые пытались превратить храмы огня в мечети.

Но если правительство проявляло терпимость к этим открыто признанным приверженцам древней религии, которые, являясь мирными гражданами, не вызывали никаких беспорядков, того же нельзя было сказать о показушных мусульманах, которые после так называемого обращения в сердцах остались язычниками и втайне пытались переделать исламизм, внедрив в него собственные доктрины. В Персии и Испании наглядных обращений, обусловленных мирскими интересами, было много, а неискренние мусульмане являлись по большей части честолюбивыми и беспокойными людьми. С презрением отвергнутые арабской аристократией, везде очень замкнутой, они мечтали о возрождении персидской нации и империи. Против таких агитаторов правительство принимало самые суровые меры. Чтобы сдержать и наказать их, халиф Махди даже создал инквизиционный трибунал, который существовал до конца правления Гарун аль-Рашида. Как и следовало ожидать, гонения привели к восстанию. Бабак, он же Бабек, лидер хуррамитов – противники называли их вольнодумцами, возглавил восстание в Азербайджане. В течение двадцати лет, с 817 по 837 год, этот персидский Ибн-Хафсун сдерживал армии халифов, и последние потеряли двести пятьдесят тысяч человек, прежде чем им удалось его поймать. Но намного сложнее, чем силой подавить вооруженное восстание, было обнаружить и искоренить тайные общества, порожденные гонениями. Они скрытно распространяли или древние персидские доктрины, или философские идеи, еще более опасные, поскольку на востоке конфликт многих религий дал толчок к развитию многочисленного класса мыслителей, которые отвергали и презирали их все. «Все эти мнимые религиозные обязанности, – утверждали они, – в лучшем случае полезны для черни и никоим образом не являются обязательными для культурных людей. Большинство пророков были обычными самозванцами, которые стремились получить власть над людьми». По крайней мере, аль-Макризи считал именно так.