mc^2 (СИ)

С трудом сохраняя равновесие, Шерлок приподнимается, перетягивает скованные наручниками за спиной руки под колени, и, переступив через соединяющую их цепочку, вытягивает перед собой. Уотсон старается повторить этот нехитрый маневр, но тело не слушается, и он лишь заваливается на плечо сидящего рядом Холмса. Джон прикрывает глаза, стыдясь своего бессилия, и пытается отодвинуться обратно к стене. Очень холодной стене, надо отметить, а на нем не было даже, так не вовремя пострадавшей сегодня, куртки. Плечи инстинктивно передергиваются, а по рукам бегут мурашки. Он не замечал раньше, но в полуподвальном помещении с холодным камином и явным переизбытком влажности, изо рта при выдохе вырывается едва заметное облачко пара. Шерлок чувствует его дрожь и, верно оценив причины, обхватывает Джона кольцом скованных рук, притягивая к себе.

– Куртку все-таки не стоило выбрасывать сразу, – почти шепчет он на ухо однокласснику.

Становится теплее. Уотсон жмурится и улыбается, радуясь, что Шерлок не может этого видеть. Идея выкинуть несчастную куртку сейчас кажется ему самой лучшей и правильной за всю жизнь. Холмс, конечно, не может видеть лица Джона, но чувствует, как расслабляются мышцы прислоненного к нему тела, и чуть наклоняет голову, почти касаясь открытой шеи.

– Полагаю, нам вкололи смесь на основе кетамина. Полный контроль над телом восстановится минут через двадцать. А голова будет в порядке еще часа через пол.

– И все-то ты знаешь, – Уотсон откидывает голову на плечо единственного гения, знакомого ему лично.

– Только то, что может оказаться полезным, – Шерлок наклоняется еще ниже и почти беззвучно выдыхает, касаясь губами мочки уха Джона. – Говорят, что кетамин помогает избавиться от многих негативных моральных шаблонов и даже иногда пережить катарсис.

Мысли Джона все еще водят веселый безумный хоровод. И он, про себя решив, что у него будет оправдание, случись что, и поворачивает голову. Губы Шерлока оказываются так близко, как нужно, чтобы ему даже не пришлось тянуться за поцелуем. Губы мягкие и теплые, а поцелуй – медленный и осторожный, но долгий, как на первом свидании, когда перед самой дверью наконец получаешь то, чего ждал так давно. Управлять руками и ногами все еще сложно, а вот губы движутся словно сами собой, в голове гудит, сердце стучит угрожающе быстро. Когда сбившееся дыхание заставляет разорвать поцелуй, ни один из них не попытается отодвинуться. Есть что-то очень правильное в том, чтобы сидеть вот так – запертыми и в наручниках, но вместе – прижимаясь к партнеру лбом и чувствуя чужое дыхание на своих губах. Закрыв глаза, понимая, что все правильно. Безумная мысль, но все так, как и должно быть.

– Хм, катарсис. Кто же писал про телесную экспрессию… На полчаса? И сколько у нас там осталось времени?

Шерлок смеется и увлекает Джона в новый, куда более глубокий поцелуй. Уотсону неудобно целоваться, поворачивая голову. Он отрывается от Холмса, с тяжелым вздохом делая новую, на этот раз удачную, попытку переместить руки из-за спины и понимает, что может двигаться уже почти свободно.

– Почему ты смог сделать это гораздо раньше? – Джон растирает покрасневшую под металлом наручников кожу.

– Есть несколько способов ускорить процесс. Я тебя научу. К тому же, мой организм чуть более натренирован в том, что касается психотропных веществ.

Джон едва заметно хмурится: ему не нравится, что Холмс говорит об этом, как о достоинстве. Если у него появится хоть малейшая возможность объяснить Шерлоку, насколько тот не прав, подвергая свое здоровье такому риску, он обязательно попробует его отговорить. Но сейчас Джона гораздо больше волнуют текущая ситуация и тот факт, что Шерлок бодро встает и начинает с преувеличенным вниманием рассматривать внутренности бутафорского камина. Джон с недоумением хлопает ресницами, все еще не привыкнув к постоянной смене деятельности, естественной для Шерлока, и поднимается на ноги. Холмс поворачивается к нему, растягивает губы в улыбке, обозначившей ямочки на щеках, и с торжеством демонстрирует сожженную на четверть спичку. И Джону отчаянно хочется усадить его обратно к стене, прижав собственным телом. Он зажмуривается и пытается сосредоточиться на более своевременных вещах. Как они будут выбираться, например.

– И чем нам поможет спичка? – Джон с интересом наблюдает, как Холмс быстро трет обгоревшим концом о шершавую стену.

– Если я не ошибаюсь, а я, конечно, не ошибаюсь, – Шерлок тянет Джона за запястья к себе и просовывает заостренный конец спички под зубчатую дужку наручников, – эти наручники – самые простые, даже без фиксаторов. Тебе отец разве не должен был дать начальную военную подготовку?

– Откуда ты знаешь, что мой отец… А, ну да, ты, конечно, знаешь, – Джон морщится, когда Холмс до предела сдавливает браслет. – Но он, вообще-то, хотел вырастить честного гражданина, а честным гражданам вроде как незачем наручники открывать.