mc^2 (СИ)

Джон повторяет путь по груди Шерлока, но на этот раз только кончиком языка, задерживаясь на животе, проводя широкие влажные полосы под выпирающим бедренными косточками. Шерлок стонет, выгибая спину, неосознанно стремясь быть так близко, как только возможно. И способность Уотсона к самоконтролю и последовательности испаряется быстрее, чем вода на тонком металлическом блюде в центре пустыни. Он нетерпеливо тянет язычок молнии на брюках Холмса и обхватывает его твердый горячий член, высвобождая из тесного плена. Джон облизывает мгновенно пересохшие губы, мягкими движениями лаская его. Холмс, тяжело дыша приоткрытым ртом, притягивает Уотсона ближе и пытается поцеловать, но рука на его члене ускоряется – и Шерлок отстраняется, зажмурившись и откинув голову назад. Джон не отрывает взгляда от изгиба шеи, прижимается к ней губами, с удовольствием оставляет пару красочных отметин, и его джинсы еще никогда не были настолько тесными. Левая рука занята, а правой непривычно и неудобно, но Джон все же пытается расстегнуть собственные джинсы, не прекращая ласкать Шерлока. Скоординировать движение рук сложно и в спокойном состоянии, а сейчас и вовсе невозможно. Когда Джон уже решает, что с собственным удовольствием ему придется немного повременить, он чувствует руки Шерлока на своей ширинке и благодарно стонет. Холмс стягивает его джинсы вместе с боксерами до середины ягодиц, перемещает руку Уотсона, переплетая их пальцы так, чтобы теперь они ласкали оба ствола одновременно. Горячая, скользкая от смазки кожа под пальцами и идеальный ритм. Джон наклоняется к Шерлоку, соприкасаясь плечами, оставляя только самый необходимый минимум пространства для движения их рук, целует, уже не исследуя, а утверждая, кусая чужие губы и чувствуя, как сталкиваются зубы. Движения ускоряются, простыни сбиваются жесткими складками, а взгляд теряет фокусировку. Прерывистое дыхание и имя партнера на выдохе. Удовольствие сводит мускулы, но Джон лишь сжимает пальцы плотнее и двигает ладонью еще быстрей. Он слышит, как Шерлок долго, почти неслышно стонет, и тогда, наконец, делает последнее сильное движение. Сперма липко увлажняет их пальцы. Джон опускает лоб на часто вздымающуюся грудь Шерлока. Дышать. И дышать. Он не расцепляет соединенных ладоней, только перемещает их на живот Холмса, проводя по белесым разводам.

– Восемь минут.

Уотсон недоуменно хмурится, а потом ухмыляется.

– Извращенец… считать минуты между стояками, – Джон вытягивается на постели, с преувеличенным вниманием разглядывая потолок и, не отрывая взгляда от штукатурки, безразличным тоном добавляет: – Мне хватит шести.

Шерлок резко переворачивается и щекотно пробегает пальцами по ребрам Джона так, что тот подскакивает от неожиданности и, смеясь, уворачивается, отталкивая руки, но прижимаясь всем телом.

Джон решает, что пора избавиться еще от пары ненужных вещей. Он стягивает с Холмса брюки и, широко ухмыляясь, картинным жестом отбрасывает их в самый дальний угол комнаты. Возможно, ему хочется услышать, как возмущенно потом будет ворчать Шерлок, а возможно, хочется понаблюдать, как он будет идти за ними через всю комнату в одних трусах, а еще лучше – без них. Джон задумывается на пару секунд, представляя подобное развитие событий, и Шерлок, конечно, не может этим не воспользоваться. Он резко приподнимается на локтях, обхватывает Джона ногами и оказывается сверху. Теперь уже Джон смотрит на него снизу вверх, с бешено бьющейся жилкой на шее и закусив нижнюю губу, а в глазах – приглашение и вызов, и Шерлок не знает, что заводит его сильнее. Он улыбается в ответ и, неожиданно резко склоняясь, с силой прикусывает сосок. Джон закрывает глаза, выгибаясь над кроватью, и руки Шерлока подхватывают его под поясницу. Холмсу неожиданно приходит в голову мысль, что именно для этого эволюция и обеспечила человека противопоставленными большими пальцами: когда остальные удерживают добычу, большими можно вычерчивать нежные круги. Пальцы осторожно поглаживают, пока Шерлок зубами оставляет метки на теле Уотсона. Темные влажные полукружья, безболезненные и не грозящие превратиться в синяки после, сейчас они заявляют о том, насколько Холмс собственник. Джон знает это без всяких умных книжек признанных психологов, только лишь по тому, как сосредоточен Шерлок, по тому, как напряжены линии его согнутой спины, и только расслабленно вздыхает на каждый поцелуй-укус, чувствуя, как быстро в нем вновь пробуждается желание. Шерлок ставит последнюю метку под левой ключицей и обводит результат удовлетворенным взглядом. Самодовольно усмехнувшись в ответ на нетерпеливое движение бедер Джона, он раздевает его полностью, заканчивая скрупулезно расстегнутыми маленькими пуговками на манжетах, небрежно отброшенная рубашка повисает на самом краю кровати. Шерлок на мгновение хмурится, оглядывая партнера, и оставляет еще один, куда более ощутимый, след зубов на внутренней поверхности бедер. И замирает. Смотрит внимательно, настойчиво. Слишком серьезно для простого перепихона в подвальной комнатке маленького ресторанчика.