mc^2 (СИ)

– Ну что ж, теперь у тебя будет навык, который честному человеку иметь не положено, – Шерлок тянет дужку наружу, еще раз повторяет все действия, освобождая второе запястье, и протягивает к Джону руки, перекатывая между пальцев другую спичку. – Как насчет потренироваться?

Уотсон всегда был хорошим учеником, получающим отлично за все возможные дисциплины, и нет ничего удивительного в том, что на открытие наручников он тратит даже меньше времени, чем рассчитывал Холмс. Заработав этим полную одобрения ухмылку, Уотсон идет по периметру комнаты, дергая за решетки и ручку двери. Отметив отсутствие замочной скважины, и осознав безуспешность попыток выбраться самостоятельно, он решает обратить все свое внимание на топчущегося у кровати Шерлока. Джон поворачивается и округляет глаза.

– Зачем? – Уотсон переводит полный ужаса взгляд со светящегося авантюризмом лица Шерлока на изголовье кровати, где по сторонам на столбиках теперь висят наручники.

– Думаю, это весьма позабавит миссис Хадсон!

Джон еще пару секунд ошалело смотрит на спинку кровати, а потом начинает хохотать, медленно сползая по стене. Это была бы истерика, если бы все, что произошло, вызвало в нем страх. Но страха нет, только азарт, ощущение картины, которая стремительно разворачивается перед глазами, и ему вдруг приходит в голову мысль, что если изложить все на бумаге, то получится детективчик на уровне бульварного чтива, пока без особой интриги, а вот если пообщаться с Холмсом подольше…

– И что дальше? – спрашивает он, наконец справившись с приступом веселья, и поднимается так же, как спускался, по стеночке, потому что не уверен, что его не согнет новый приступ смеха. – Дверь изнутри не открыть, решетки пилить нечем, с улицы нас не услышат… Как выбираться будем?

– Утром вернется домовладелица. Может, даже в школу успеем.

– Я, конечно, все понимаю… Ты в школе бываешь редко, но завтра как бы выходной, – на это Шерлок высокомерно и демонстративно безразлично приподнимет брови. – А если эти вернутся?

Уотсон слегка поводит рукой, обозначая отсутствующих похитителей.

– Не вернутся. В лаборатории их Майк встретит, – Шерлок закатывает глаза, понимая, что Джон так же, как и все остальные, не может дойти до всего своим умом. Обычно Шерлока это раздражает. Но сейчас, когда дело закончено, а Уотсон смотрит на него таким искренне наивным и восхищенно заинтригованным взглядом, Шерлок даже не против поговорить. Совсем немного.

– Откуда твой брат?..

– Я скинул ему смс еще на улице, – Холмс стягивает перчатки и бросает их на вычурную каминную полку.

– Ты знал, что нас?..

– Предполагал. Им нужна была моя программа, – шарф скользит по изгибу плеча и укладывается рядом с перчатками.

– А почему ты был уверен, что?..

– Потому что охранник вряд ли бы прислушался к тому, что там говорит по телефону пара хулиганов. И уж тем более не сказал бы об этом интересующимся школьникам, – Шерлок делает осторожный шаг вперед.

– Значит, он?..

– Он оказался весьма продажным, что неудивительно, с учетом его пристрастия к игре, – еще один шаг.

– Значит, мы?..

– Заперты здесь до утра.

Комната маленькая и следующие полшага не оставляют между ними и пары лишних сантиметров.

– И?..

– А вот на этот вопрос отвечай сам.

Бесконечно долгие мгновения Джон смотрит в глаза Холмсу, словно бы всерьез раздумывая над ответом, и в тот момент, когда Шерлок уже почти делает шаг назад, протягивает руку и зарывается пальцами в короткие завитки на его затылке. Притягивает ближе – и время стремительно несется вперед. Поцелуй жадный и нетерпеливый, слишком сумбурный и слишком короткий, потому что есть так много другого, что хочется изучить губами: Шерлок прослеживает, не отрываясь, линию от подбородка, опускается до ворота рубашки и раздраженно отстраняется, наткнувшись на грубую вязь свитера. Его пальцы оказываются на поясе Джона, поглаживая поясницу, проходятся по границе ремня и подныривают под злополучный свитер, тянут его вверх, вынуждая Уотсона поднять руки над головой, стягивают до конца, превращая аккуратно причесанные короткие волосы Джона в невероятно милый, слегка помятый ежик. Так гораздо лучше, но остается еще рубашка, а Шерлока отвлекает новый поцелуй.

Джон распахивает холмсов плащ и пытается его сбросить. Насколько это трудно, он понимает лишь минутой спустя, потому что, кажется, ничто в мире не способно заставить Шерлока оторвать руки от изучения линии спины партнера, позвонков, выступающих под рубашкой, ягодиц, скрытых джинсами. Джон раздраженно стонет и, на секунду перехватив запястья, стягивает с Шерлока плащ, а потом возвращает ладони туда, где они были; туда, где сейчас им самое место.

Шерлок точно помнит, что на той модели рубашек, которые носит Джон, должно быть меньше десятка пуговиц, и не понимает, почему сейчас их такое бесконечное количество. Зачем производители делают такие узкие петельки?! Шерлок возмущен и, когда, наконец, добирается до последней, решает, что за манжеты он даже браться не будет. К тому же, на Джоне очень удобный пояс – так легко расстегивается.