Меч и ятаган

Благодаря работе в лазарете Кристиан пользовался отсрочкой от службы на галерах после первого же каравана, а вот с сухопутными учениями ему повезло меньше. На этой неделе ему досталось наименее приятное из всех заданий – трехчасовая схватка в доспехах. В современном бою бóльшая часть этих доспехов не использовалась, в век аркебуз они были просто-напросто бесполезны. Однако на один день каждую неделю смазывались шарниры, подтягивались подпруги, и рыцари облачались в доспехи, украшенные драконами, святыми и старинными гербами. Опускались забрала, руки в перчатках вскидывались вверх, приветствуя пилье. Мальта возвращалась на несколько веков назад, и двор форта наполнялся звоном стали, когда рыцари сходились в средневековой схватке, оттачивая свое старинное ремесло.

Бартоломью помог Кристиану взгромоздить на себя доспехи, и де Врис присоединился к битве. Он искусно владел холодным оружием, однако удовольствия в сражениях не находил, как не испытывал, в отличие от своих товарищей, и страха перед лицом опасности. Взглянув на окруживших его соперников, Кристиан понял, что в этот раз ему придется нелегко. Тут были рыцари и из французского, и из кастильского лангов. Несмотря на то что их нации последние сорок лет вели чуть ли не постоянные войны, члены лангов довольствовались дружескими сражениями, хотя страсти в этих боях могли кипеть нешуточные. Был тут Ален Бремон, граф Лиможский, крепкий рыжебородый здоровяк, вопреки своему трясущемуся животику двигающийся со скоростью стрелы. Был и Жильбер, барон де Бержерак, хладнокровный и безжалостный воин, а также известный дамский угодник. Антонио д’Анкония с Майорки был ранен в трех военных кампаниях, лишился руки, однако оставшейся управлялся не хуже других рыцарей. Возле него стоял фра ла Мотт, благочестивый, но задиристый монах, само воплощение традиций ордена. Жил он просто, добросовестно исполнял свои обязанности в госпитале и церкви, время от времени затачивая свой клинок о шеи врагов ордена. Был тут, разумеется, и Бертран Кювье, любитель выпить и большой труженик, сильный и беспощадный воин Христов. Все они были доблестными ратниками, и минувшей ночью все спали определенно больше, чем Кристиан.

А Кристиан преодолел этот день на чистом адреналине, размахивая оружием неистово, но машинально, без изящества. Мысли его были далеко. Учебные столкновения затянулись, жара быстро истощала его силы. Кристиан сразился с четырьмя рыцарями, и трижды был повержен на спину, так что пажам приходилось помогать ему подниматься.

В последней схватке он оказался один на один с Бертраном, лучшим бойцом на мечах из них всех. В одной руке Бертран держал длинный меч, в другой – булаву. После первой, короткой, но ожесточенной схватки Бертран посмотрел на Кристиана с подозрением:

– Ты как будто рассеян. Что-то случилось?

– Нет! – огрызнулся Кристиан, широко размахивая мечом. – А что?

Бертран загнал его к стене и чуть не ткнул острием меча, но Кристиан сделал шаг в сторону и ловко увернулся, звеня доспехами.

– Я не имел в виду, что с тобой что-то приключилось – болезнь или лихорадка, просто непонятно, почему у тебя такой довольный и хитрый вид, будто ты опустошил мои запасы бренди.

Даже через забрало было видно, как раскрасневшееся лицо Бертрана расплылось в улыбке.

– Не понимаю, о чем ты говоришь!

Кристиан высоко поднял меч, намереваясь оставить еще один след на шлеме своего друга. Бертран легко ушел от удара, двигаясь с ловкостью и грациозно, будто на нем и не было громоздких доспехов. Секунду спустя они уже снова скрестили оружие.

– Кажется, я догадался! Этот взгляд я узнаю везде. Слишком часто мне самому доводилось так смотреть. У тебя появилась женщина!

Замешательство Кристиана длилось всего мгновение, но Бертрану этого оказалось достаточно. Он тут же ударил Кристиана булавой по шлему. Кристиан упал плашмя, гремя железом.

– Вот видишь? – Бертран стоял над ним с ликующим видом. – Ты стал таким невнимательным. Все дело в женщине, из-за нее ты витаешь в облаках. Будь я неверным, то уже носил бы твои яйца как браслет, а язык – вместо галстука!

Он снял шлем и протянул Кристиану руку. Пажи поспешили на помощь. Кристиан схватил Бертрана за руку и поднялся на ноги. Колени дрожали, в голове звенело.

– Женщина! – фыркнул Бертран. – Боже мой, наш монах оказался мужчиной!

Как божественный ответ на молитвы Кристиана и уж точно как прямой ответ на события, произошедшие на Карнавале, великий магистр ла Валетт объявил о введении Коллахио, замкнутого существования рыцарей, о создании рыцарского квартала на Мальте. На Родосе, например, существовала стена, отделяющая членов ордена от всех удовольствий города. В Биргу, где обержи восьми лангов были построены там, где позволяло место, возвести такой барьер было просто невозможно. Рыцари постоянно подвергались соблазнам. Поэтому великий магистр повелел: «Стены Коллахио должны существовать в ваших умах и сердцах, дабы рыцари вспомнили о своих священных обетах».