Меч и ятаган

Ромегас стоял позади своего штурвального на полуюте и отдавал приказы, эхом долетающие до всего флота и тут же исполняемые со всей военной точностью. Последние носильщики вернулись на берег, и сходни убрали. Серебряная дудка боцмана пронзительно просвистела. Рабы подняли весла и замерли в ожидании. Боцман просвистел второй раз.

Бум. Звучно загудел барабан. Рабы, выгнув спину и напрягая руки, подались назад, всем весом навалились на весла. Первая галера вздрогнула и отчалила.

Бум. За ней последовали остальные галеры. Воздух наполнился разрозненными криками с берега – это родосцы, греки и мальтийцы желали флоту счастливого пути.

– Кристиан… – шептала Мария, отчаянно ища его лицо на палубе.

Кристиана нигде не было видно. Колыхались флаги, флагманский корабль покидал гавань, входя в основной канал.

Вот он! Кристиан появился наконец на верхней палубе. Он подошел к лееру. Мария побежала босиком по улице, выскочила на причал. Ее волосы растрепались на ветру, ее единственной мыслью было задержать его, побыть с ним еще мгновение.

– Кристиан! – Ее крик потонул в общем шуме.

Галера вышла из гавани и скрылась за мысом Сант-Анджело.

Бум. Мария пересекла узкий перешеек Биргу и оказалась на другой стороне мыса. Она бежала, расталкивая торговцев, старушек и свиней. Дальше стены лазарета она пройти не могла. Через мгновение в поле зрения вновь возникла железная обшивка галеры, проходящей мимо форта. Длинные весла грациозно поблескивали над водной гладью, утреннее солнце радугой отражалось в каждой капле. Нос корабля, подобно волнолому, нарезал воду тонкими завитками.

Бум. Лица на палубе теперь были слишком мелкими, чтобы различить их. Показались две другие галеры, а за ними еще две. На палубах мелькали красные точки рыцарей.

Опустившись на колени, Мария в отчаянии смотрела, уже во второй раз в жизни, как галера уносит дорогого ей человека. Тогда, много лет назад, галера принадлежала врагу, а теперь – ордену. Разница небольшая.

Бум. Корабли миновали Гэллоус-Пойнт и вышли в открытое море. Пушки форта Сант-Эльмо дали прощальный залп, подняв клубы дыма. Паруса флагманского судна были развернуты и подняты, они надувались и трепетали на ветру.

Бум. Мария заплакала.

– Кристиан… – шептала она сквозь слезы. – Кристиан, Кристиан, я люблю тебя!

Как по команде все галеры взяли курс на Африку.

Бум. Он уехал.

Книга шестая. Осада

ИЗ «ИСТОРИЙ СРЕДИЗЕМНОМОРЬЯ»,

рассказанных Дарием по прозвищу Хранитель, придворным историком Солнца Народа, султана Ахмеда

Хорошо известно, что на третий год своего правления Сулейман выгнал рыцарей ордена из их крепости на Родосе. Юный султан был поражен храбростью рыцарей, столь отважно защищавших свой остров. Вместо того чтобы казнить выживших по праву победителя, он пощадил их и разрешил уйти в изгнание. Сделал он это после того, как великий магистр Л’Иль-Адам торжественно поклялся, что орден Святого Иоанна никогда впредь не поднимет оружия против османов.

Клятва была нарушена почти сразу же. И сейчас рыцари сталкивались с паломниками, направляющимися в священную Мекку, причем их нападения становились все более дерзкими. За последние годы орден захватил почти пятьдесят мусульманских кораблей. В последний раз Ромегас перехватил «Султан», корабль, находящийся в совместном владении главного белого евнуха, женщин гарема и Михримах, дочери самого султана. В плену оказалась ее любимая кормилица, пожилая женщина, а также губернатор Александрии, не говоря уже о том, что трюм корабля был забит драгоценным грузом. В великом потоке истории империи событие это было для Сулеймана лишь небольшой занозой, однако оно побудило мулл усилить риторику в их призывах к священной войне против рыцарей-безбожников. Одно дело – просто грабеж, утверждали муллы, и совсем другое – нападение на верующих, это уже прямое оскорбление Аллаха.

Захват рыцарского острова исправил бы историческую несправедливость и дал османам контроль над настоящей стратегической жемчужиной, позволив султану разместить там свои войска, если он решит идти войной на Италию или Сицилию. Визири султана считали, что в этой ситуации решающую роль играло время, поскольку объединенные христианские войска оставались слабыми после крупного поражения у Джербы и важно было нанести удар до того, как они снова нарастят силу.