Меч и ятаган

Разумеется, он не мог объяснить этого Тургуту, или Мустафе, или кому-нибудь еще. Аша не знал, что с ним сделают, если узнают правду, даже после долгой и верной службы. Тургут особенно славился своей непредсказуемостью. Он мог как усмехнуться умной уловке, так и приказать отрубить Аше голову. А возможно, и то и другое. Поэтому Аше предстояло провернуть все самому, тайком. Если его личность раскроется, когда он вернется с ценными сведениями, что ж, так тому и быть. Любое наказание за столько лет лжи будет смягчено тем, что добытая им информация спасла человеческие жизни. Он был уверен, что у него все получится. Он отлично знал остров, знал каждый овраг, каждый колодец, все названия мест. Он знал язык и обычаи острова. Наконец он хорошо знал островитян.

Я смогу это сделать.

Он провел без сна долгие часы, размышляя и планируя. Решил действовать следующей ночью.

На другой день случилось нечто немыслимое. Тургут уже много раз указывал на то, что единственная причина, по которой рыцари все еще удерживают форт Сант-Эльмо, – это возможность каждую ночь, под покровом темноты, переправлять в форт подкрепление и дополнительные запасы. Он придумал план: вырыть траншею вдоль склона Шиберраса напротив форта Сант-Анджело. Траншею должен был закрывать щит из кустов и камней, оберегающий людей от пушек Сант-Анджело. С защищенной позиции близ Великой гавани длинные и смертоносные пушки янычар смогли бы наконец перерезать ниточку жизни для форта Сант-Эльмо.

Тургут находился в траншеях, проверял, как идут работы, когда один турецкий стрелок на вершине Шиберраса произвел ошибочный выстрел. Ядро приземлилось среди офицеров. Один из них, ага янычар, был убит на месте. Длинный осколок гранита пробил Тургуту череп прямо над ухом. Он повалился на землю, из ушей и изо рта потекла кровь. От мгновенной смерти его спас плотно намотанный тюрбан.

Той же ночью Аша пришел его проведать. Доктора сделали все, что могли, а могли они не много. «Судьба Тургута в руках Аллаха, – сказали они. – И понятно, что очень скоро Аллах призовет своего слугу к себе». Корсар лежал на спине. Лицо умиротворенное, но ужасно бледное; дыхание прерывистое. Он все время пребывал без сознания, качаясь на волнах эфира. Иногда что-то бормотал, один раз рассмеялся. Аша присел у его койки и, несмотря на комок в горле, попытался успокоить его. Тургут-реис более, чем кто-либо, помог Аше найти себя.

Аша вспомнил тот день, когда Тургут выловил его из моря. Тургут ведь мог взять его в рабство, или продать, или убить. Но вместо этого старый пират что-то в нем разглядел, и с тех пор в жизни Аши случалось много благодеяний. Аша вспомнил предчувствие Тургута, что в один прекрасный день он умрет на этих самых островах. Тогда вспыльчивый ребенок, Николо Борг вообразил, что Тургут – это исчадие Сатаны, и поклялся в лицо старому человеку, что он лично его убьет и вывесит голову врага на галере ордена Святого Иоанна. Насколько иначе сложилась жизнь Аши, предначертанная Аллахом, чем та жизнь, которую представлял себе Нико! Теперь он сидел возле постели человека, которого когда-то поклялся убить, готовый на все, лишь бы тот жил.

– Пить, – еле слышно прошептал Тургут, словно легкий ветерок колыхнул края палатки.

Аша наполнил кружку и поднес ее к губам Тургута. Тургут лизнул воду, смочив губы и язык. Он по-прежнему был без сознания.

Наклонившись, Аша поцеловал наставника в лоб, легонько сжал руку Тургута и прошептал:

– Спи спокойно, дедушка. Пророк будет счастлив видеть тебя рядом.

Аша вышел из палатки, отогнав свою печаль, и поспешил к галере. Его мозг кипел. Потеря Тургута могла стать губительной раной для войск султана. Теперь Мустафа и Пияле особенно нуждались в сведениях, которые Аша собирался добыть в Биргу. Самым рискованным моментом, он знал, были его собственные галеры. Он командовал четырьмя из них и не мог допустить, чтобы старший офицер флота заинтересовался его местонахождением или чтобы его хватился собственный экипаж.

На полуюте «Алисы» Аша поговорил с Ферозом, своим первым помощником. Объяснил, что ему выпала честь провести несколько дней в траншеях с Мустафа-пашой, чтобы понаблюдать за ведением осады. Аша велел Ферозу переместить галеры в канал между Гоцо и Мальтой для патрулирования, а затем вернуться за ним ровно через пять дней. Выдвинуться следовало рано на рассвете. Указания Аши соответствовали общим приказам Пияле-паши, а потому не вызвали у Фероза вопросов.

– Оказанное доверие – большая честь для меня, Аша-реис, – серьезно произнес Фероз.