Меч и Крест

Только когда спал жар, и раненный задышал ровно и спокойно, Аззиг сшил раны, оставив дренажи для выхода гноя, и перевязав их, он, обессиленный до крайности, повалился прямо на пол, и уснул, прислушиваясь во сне к дыханию и малейшим стонам своего подопечного.

Когда он проснулся, то увидел, что лежавший на циновке человек, впервые пришёл в себя за много дней, и смотрит на него.

Радостно Аззиг вскочил на ноги, и прокричал:

– Ты будешь жить!

Бьёрн, удивлённо, сквозь туман в глазах, присматривался к этому странному человеку, прислушиваясь к его, казалось бы гулким, доносящимся словно из пустой бочки словам, произнесённым на незнакомом языке словам.

Аззиг, продолжая говорить, довольный собою до нельзя, энергично забегал по хижине, готовя еду себе и не жирный бульон раненному.

Ещё через пару дней, Бьёрн окреп настолько, что смог заговорить.

– Кто ты? – спросил он по-арабски.

Аззиг прислушался, и ответил ему на том же языке:

– Меня зовут Аззиг, но мой народ, зовёт меня Виммеден – Принадлежащий всем. Я хаким. Лекарь и знахарь. Лечу и помогаю людям и животным.

– Почему ты спас меня?

– Так было угодно Богу. Я слышал его глас и твой зов о помощи.

– Какому Богу? Христу, Аллаху или Одину?

Аззиг немного подумал, прикрыв глаза.

– Религий на свете много, но Бог един для всех.

Бьёрн подивился столь еретическим словам, но не стал вступать в религиозную полемику, в которой и был то не особенно силён. Он сказал:

– Мой левый глаз… Он почти ничего не видит.

Аззиг обеспокоенно присел над ним, быстро перебирая пальцами, ощупал рану на голове, потрогал мышцы на шее и провёл перед глазами Бьёрна рукой.

– Даже не знаю что и сказать… Скорее всего, это последствия удара по голове. А может, нервного истощения и физического напряжения. Не знаю. Тут я ничего не могу поделать. Будем надеяться, что зор вернётся к тебе.

Прошло почти полтора месяца, когда Бьёрн, встал на ноги, и держась за глинобитные стены, вышел из хижины Аззига. Он зажмурился от яркого солнечного света, и на столько, на сколько позволяли едва начавшиеся затягиваться раны, постарался вздохнуть свежий воздух, полной грудью.

Аззиг, скрывая беспокойство, улыбкой поддерживал его, смотря на Бьёрна так, как отец смотрит на первые шаги своего ребёнка.

Уставший и вспотевший Бьёрн, присел на бревно у дверей хижины.

– Расскажи мне о своём народе, Аззиг.

Глава шестая

– Разве ты никогда не слыхал о туарегах?

– Нет. Ты не похож ни на берберов, ни на арабов. Ты высок ростом, у тебя светлая кожа и голубые глаза. По-виду, ты сродни нам, северянам.

– У моего народа, турегов, большинство людей подобных мне. С белой кожей, со светлыми волосами и голубыми глазами. И мы заселяли эти земли, задолго до того, как на них пришли египтяне, ливийцы, пуны и чёрные племена из глубин Африки. И уж конечно-же, арабы. Могу предположить, что когда-то давным-давно, у наших, у твоего и моего народов, была единая родина и единый предок. Иначе как ещё объяснить нашу такую похожесть?

Когда-то давно, родиной моего народа был далёкий остров в Океане. Там, – и Аззиг показал рукой на закат, в сторону лежавшего за горами и пустыней Атлантического океана, – на этом благодатном острове, было множество рек, плодородные поля, превосходные луга и пастбища, где пасся наш скот. Армия наша не знала себе равных, флот был велик и могуществен, и мы жили в полном достатке и благополучии, процветая. Но затем начался Великий Потоп. Проснулись вулканы, затряслась земля, огромные волны ринулись на берег, смывая всё живое. Так погибла наша давняя родина. Спастись, на больших кораблях, удалось только высшей знати, богатым купцам, учённым и мудрецам, и людям, которые их сопровождали. В поисках пристанища, мои предки высадились на этой земле. Во главе их, встала великая царица Тин Хинан.

– Баба?

– Великая Царица! Мудрая, добродетельная и справедливая! И до сих пор, у нас, турегов, в память о Великой Тин Хинан, все племена ведут свою родословную от женщин. Женщины у нас пользуются почётом и уважением. С раннего возраста их обучают чтению и письму, а мужчине позволительно быть безграмотным. У нас женщины сами выбирают себе мужа, и муж приходит в семью жены, а не наоборот. И у нас, женщины владеют землями и семейными ценностями. Дом турегов называют по имени его хозяйки – главы рода. И в отличие от дикарей-арабов, только спустившихся с пальм, когда у нас уже была здесь процветающая цивилизация, у нас, мужчины, а не женщины, закрывают лица платком. Юноша, достигший зрелости, получает от отца два подарка – острый меч и покрывало для лица. И отныне, показаться ему без покрывала, верх неприличия! Его не снимают даже дома, во время еды и сна. Разве что опускают до подбородка. И увидеть турега с открытым лицом, к большому несчастью! Оскорбителя он должен убить! Если же нет, то покончить жизнь самоубийством.

– И что, получается? Я хотел сказать, что при бабск… женском правлении, ваши мужчины знают, с какой стороны держаться за меч?

– Не дай Бог тебе увидить туарега в бою! Лучше него, нет воина на этих землях!

Бьёрн скептически сморщился.