Меч и Крест

Бьёрн, когда его касалась любимая Ламия, млел от восторга, едва удерживаясь, чтобы не начать осыпать поцелуями её нежными пальчики, желая, больше всего на свете, обнять её, и крепко, крепко, прижать к своей груди!

Ламия обернулась к отцу, улыбнулась и прижалась к груди Бьёрна. Тот, потеряв голову от восторга, сильно, но нежно, впервые обнял любимую, прижав её к себе.

«Я увезу тебя! Далеко, далеко! Сначала в Барселону, там мы поженимся по-настоящему, по нашим, христианским обрядам. В церкви! Ведь, что может быть более богоугодным делом, чем вернуть Христу, Господу Богу нашему, заблудшую душу, долго пребывающую во мраке язычества! А потом, мы поедем в Бриан, к моему отцу. Он полюбит тебя, как люблю тебя я. Ведь как тебя можно не любить! И там, мы будем жить, долго и счастливо!».

Но отъезд в Барселону, пришлось отложить. Сначала опасно заболел Муса, едва вырвавшийся из цепких лап смерти, а затем, из-за тяжело протекавшей беременности Ламии. Но когда она благополучно освободилась от бремени, родив Бьёрну сразу двойню – девочку и мальчика, он был вне себя от радости и восторга! Он крепко обнимал и нежно целовал, ещё слабую после родов любимую Ламию, прижимал к груди детей, носясь с ними по комнате, счасливо смеясь.

Он тут же засобирался с семьёй в Барселону, собирая припасы, купив повозку, лошадей, желая, всенепременно, как можно скорее, окрестить детей.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Глава первая

Сразу же после разгрома византийцев у Мельфи, нормандская армия уже стояла у Реджо, готовясь к завоеванию Сицилии.

Тысяча пехоты и тысяча кавалерии, весьма внушительная сила. Из них самих нормандцев, было чуть более восьми сотен. Джефрой Сфондрати и его купцы-компаньоны, помимо ещё большего числа кораблей (заранее обговорив ещё большую долю прибыли), предоставили Гвискару три сотни хорошо экипированных и вооружённых конных воинов, из числа охранников их караванов. Также много знатных лангобардов, сеньоров и баронов, со своими людьми, присоединились к войску герцога Апулии, Калабрии и Сицилии. И некоторую часть армии, представляли греки, из числа тех, что населяли Южную Италию.

Всю эту разноплеменную ораву, надо было кормить, что было проблематично, учитывая то, что земли Южной Италии были разорены долгой войной. И их надо было содержать, платя жалование, пока они не взбунтовались и не разбежались.

Разведка у арабов не дремала, и Ибн аль-Хавас, узнав о сосредоточении армии христиан у Реджо, усилил гарнизон Мессины восьмю сотнями воинов, и приказал им выйти к мысу Фаро, чтобы отразить возможное нападение врага. К тому же, напуганные февральской высадкой Рожера, арабы усилили наблюдение за берегом, выставили во множестве сторожевые посты, возвели дозорные башни, перекопали дороги, устроили засеки и укрепления, и завалили камнем все возможные места для высадки. А в самом Мессинском проливе, крейсировали их 27 боевых кораблей.

Роберт торопился.

Он, переговорив с Рожером, вызвал к себе Ансальдо ди Патти.

– Ты говорил, что в Мессине у тебя есть люди?

От обычной словоохотливости ди Патти не осталось и следа. Он стал необычайно сух и сдержан.

– Да, Ваша милость герцог.

– И что они могут, в нужный момент, открыть городские ворота.

– Да, Ваша милость.

– Кто они? Что это за люди?

– Надёжные люди. Воины.

Роберт несколько мгновений подумал. Воины. А он то надеялся на подкуп городской стражи. А тут, неизвестным ему людям, придётся с боем открывать ворота. Справятся ли они? Смогут ли? Как пройдёт то, что он задумал?

Он принял решение. И, с высоты своего роста, наклонился к ди Патти, и что-то долго шептал тому на ухо.

– Ты всё понял?

– Да, Ваша милость герцог.

– Учти, что об этом знаю я, мой брат, и ты. И если что-то пойдёт не так, я собственноручно изрублю тебя на куски. Ты будешь молить меня о смерти!

– Не сомневайтесь, Ваша милость, всё будет сделано в лучшем виде.

– Рожер, присматривай за ним.

Рожер кивнув, подозвал Одо Бриана, и приказал ему глаз не спускать с Ансальдо ди Патти.

Кликнув своего особо доверенного слугу, ди Патти, взяв у него письменные принадлежности, на маленьком клочке какой-то тряпки, начал что-то царапать.

Не знающий грамоты Роберт, но знающий, как выглядят буквы, заглянув ди Патти через плечо, увидел какие-то непонятные точки, линии, кружки.

– Это что ещё за хрень?

– Это тайнопись, Ваша милость. У моего человека там, по ту сторону пролива, есть ключ, к расшифровке этих знаков, и он поймёт то, о чём я написал.

– А как ты собираешься доставить это на Сицилию? Сам отправишься вплавь? На лодке? Как? У меня нет времени ждать так долго!

– Не волнуйтесь, Ваша милость. Завтра же, от моего человека с Сицилии, придёт ответ, что он принял сообщение и готов действовать.

– Завтра? Как?

– При помощи голубей, Ваша милость.

И ди Патти, вытащил из клетки, принесённой слугой, голубя, и привязав к его ноге тряпицу с тайнописью, отправил того в небо.

– Завтра, Ваша милость, этот голубь вернётся назад, и принесёт сообщение от моего человека.

Роберт подивился невиданным, хитроумным выдумкам, и покрутив головой, сказал только: