Меч и Крест

Надёжный человек был послан к Гиберту, который, как канцлер империи, не возражал в 1059 году против избрания конклавом папы Николая II, но теперь, неожиданно для всех в Риме, воспротивился избранию Александра II. 28 октября, на соборе верных империи епископов в Базеле, с подачи Гиберта, был избран другой папа, епископ Пармы Пётр Кадалус, наречённый Гонорием II.

Так завертелась новая интрига с двумя папами.

Имоген торжествовал! Он вновь завоевал доверие Роберта! Но ненавидя его всеми фибрами души, страстно желая его погибели, он отправил гонца в Бари, с донесением о действиях Роберта. А уж оттуда, византийцы постараются, эта весть разлетится по всему свету, и против герцога Апулии, Калабрии и Сицилии, ополчатся все. Все! Рим, Капуя, маркграф Тосканы Готфрид Горбатый, часть вассалов самого Роберта! Учитывая не прекращающуюся войну с Византией, Гвискару не устоять. Его сомнут и раздавят!

Хорошо вооружённый и снаряжённый гонец Имогена, ехал по дороге, как вдруг, заметил сидевшего на придорожном камне, ничем не примечательного человека. То встал, загородил собою проезд, и улыбаясь, сказал:

– Доброго вам дня! Далеко ли держите путь?

– Прочь с дороги пёс! Кто ты такой, чтобы задавать вопросы? – гонец поудобнее уселся в седле, приготовив к бою копьё.

– Как же вы не вежливы! – рука ничем не примечательного человека метнулась к поясу, и маленький нож, свистнув в воздухе, вонзился в шею коня.

Тот от боли заржал, попятился, встал на дыбы, тряхнул крупом, и сбросив с себя седока, помчался по дороге.

Гонец барахтался на земле, шурша палыми листьями, а ничем не примечательный человек, стоя поодаль, с улыбкой наблюдал за этим.

Наконец гонец встал, подхватил копьё, щит, к сожалению, умчался вместе с конём, и наставив его на обидчика, крикнув:

– Ах ты, тварь! – бросился на него в атаку.

Ничем не примечательный человек, продолжая улыбаться, с диким проворством отскочил в сторону, приготовив к бою два небольших ножа.

Гонец был опытным и хорошим воином, и крутанув копьё, снова атаковал противника. Тот, отскочив, взмахнул рукой, и острая боль обожгла гонцу руку повыше локтя.

Сжав зубы, чувствуя, как побежала кровь из глубокого пореза, гонец вновь атаковал врага. Противник, ловко поднырнув под копьё, резанул его по ноге. И не давая опомниться, продолжая улыбаться, вторым ножом рубанул по груди, разрезав плотную кожаную куртку и задев тело.

Гонец отпрыгнул в сторону, но противник не отставал. Вновь засверкали в воздухи ножи, и вскрикнув, гонец выронил копьё, глядя на глубокие порезы на запястьях.

– Доставай свой меч! Доставай! Давай! Сражайся!

Но гонец уже понял, что проиграл, что у него нет никаких шансов, и покорно решил принять смерть.

– Ничтожество! – прокричал ничем не примечательный человек, и провёл двумя ножами по лицу противника.

– Давай сражайся! – окровавленные ножи мелькали, кромсая тело.

Зашуршали кусты, и на дорогу, держа в руке большую рогатину, вышел ещё один человек.

– Не можешь, без своих театральных трюков, а, Николо? Чего было его просто не убить, по-тихому? Вон, коня подранил и потерял.

– Тебе этого не понять, Жакопо Саккано. Не понять.

Николо Камулио убрав ножи, склонился над телом гонца, и порывшись у него за пазухой, достал послание Имогена.

– Цело? Письмо хоть не порезал?

– Целёхонько!

Жакопо Саккано, свистом призвал из чащи мальчишку, и передал ему послание.

– На вот, отнесёшь Ансальдо, и пусть поторопиться с выплатой.

Глава вторая

Осенью 1061 года, Рожер, так же как и Роберт, отправился в Италию, где его ждала, помолвленная с ним Юдит д'Эвре.

Девочке было 11 лет, и она приходилась Рожеру, которому уже исполнилось 30, двоюродной племянницей.

Этот брак мирил Отвилей с могущественным и влиятельным в Нормандии родом Жируа, укреплял там их позиции и давал им в приданное обширные земли Юдит. (Я не вижу других причин для столь странного мезальянса. Но если учесть, что уже в 1062 году, то есть в 12 лет, Юдит родила Рожеру двух дочерей, то тогда – любовь. Странно, что ни очевидцы этих событий – ни Готфрид Малатерра, ни Вильгельм из Апулии, ни Ордерик Виталий, не говорят о разницы в возрасте Юдит и Рожера. Может быть, в их время это было нормально и в порядке вещей. Но и последующие исследователи деяний норманнов – Альфред фон Шакк, Джон Норвич, Дэвид Ч.Дуглас, стыдливо умалчивают об этом).

Юдит рано осталась без родителей, и росла и воспитывалась, в доме своего единоутробного брата Роберта II де Грантмесниля, аббата монастыря Святого Эврула.

В 1059 году, над семейством Грантмесниль, начали сгущаться тучи. С подачи советника герцога Вильгельма, Рожера де Монтгомери, женатого на Мабель де Беллем, старший брат Роберта II де Грантмесниля, Гуго, был смещён с должности коменданта замка Нёф-Марше. Вновь разгорелась старая вражда между кланами Жируа и Беллемов, но теперь на стороне Беллемов выступал сам герцог Нормандии.

Под угрозой были не только владения Жируа, но и их жизни, и Грантмеснили, представители рода Жируа, отправились искать счастья в Южную Италию, надеясь на защиту, теперь уже могущественных Отвилей.