Меч и Крест

Казалось бы, спокойно выслушав, стоявшего перед ним, храбро и достойно, Одо Бриана, Роберт страшно так, по-волчьи оскалившись, улыбнулся.

– И это всё? Больше Рожер ничего не хочет?

Роберт подошёл к Бриану, нависнув над ним всей своей высокой и могучей фигурой.

Одо не испугался и не дрогнул, задрав голову, смотря прямо в серо-стальные глаза герцога.

– Это всё, ваша милость. Больше мне ничего не поручали.

Роберт гневно засопел и положил свою тяжёлую руку на плечо Бриана.

– Я захочу, и тебя затравят собаками, которые растерзают тебя! Сожрут, твои внутренности! Прикажу, и тебя изрубят на куски! Или привяжут за ноги к лошади, и в таком виде, вскачь, отправят обратно в Милето! Передашь привет моему братцу! Если выживешь! Гнусные, ублюдочные псы!

Одо ничем не выказывал паники или страха, только струйка холодного пота, побежала у него по спине, между лопатками.

– Война?! Рожер хочет войны?! Всё ему мало, недоноску? Хорошо, пусть будет война! И я порадуюсь, хорошо повеселюсь, когда он, приползёт ко мне на коленях, прося о милости и пощаде! Пусть будет война! Де Бейль, Криспин, собирайте воинов! Мы идём в Калабрию! А этого, – Роберт склонившись, обдал Бриана запахом вина и чеснока, в упор посмотрел на него, – в темницу. В самое мрачное подземелье. Пусть подумает. Умерит свой норов и гордыню. После, я решу, что с ним делать.

Роберт как всегда действовал стремительно, и уже ранней весной 1062 года осадил Милето.

Клан Отвилей раскололся. Одни поддержали Роберта, другие примкнули к Рожеру. Графы, бароны и простые рыцари, города и селения, заняли ту или иную сторону. И снова владения нормандцев в Южной Италии, погрузились в хаос междоусобной войны.

Глава пятая

Большой город Джераче, был важен тем, что стоял на высоком утесё, и через него, проходили все главные дороги Калабрии.

Роберт уже давно положил на него глаз, желая лишить город самоуправления и возвести там замок, поставить гарнизон и назначить своего наместника.

Чтобы сделать это быстро и безболезненно, он, пока его армия осаждала Милето, взяв с собою только оруженосца, отправился в Джераче.

Был у него в городе свой человек – член городского совета Василий, который оказывал ему свою преданнность и благосклонность. Жена Василия – Мелисса, была дочерью старейшины города, и благодаря своей женской красоте и безотказности, пользовалась большим влиянием среди остальной городской знати. Василий, закрыв глаза, смотрел на шалости жены, ведь иначе, без неё, ему, некогда простому каменотёсу, никогда бы не видать места в городском совете.

Как долго город будет сопротивляться город, решают не простые горожане, а настроения среди городской аристократии и высшего духовенства. И Роберт решил сыграть на этом, через Василия и Мелиссу, подкупить и привлечь на свою сторону, всех важных чинов города.

Выехав ночью, тайно, из лагеря и направившись к Джераче, Роберт не видел как из шатра Имогена вышло несколько людей, которые скрываясь в темноте, направились за ним.

Роберт уже зараннее списался с Василием, и подкупленный городской стражник, открыл перед ним ворота.

Василий ждал его, и к услугам Роберта, был накрыт стол, уставленный всевозможными явствами. Во время еды, Роберт, жадно пожирал глазами красавицу Мелиссу, которая на его взгляды, лукаво сверкала своими чёрными глазами, кокетливо порправляя то затейливую причёску, то улыбалась, сверкая белыми зубами, а то и, как бы невзначай, оглаживала свою высокую грудь и роскошные бёдра.

Василий, словно ничего не видя, монотонно излагал, сколько надо золота для подкупа того или иного члена городского совета.

Эту идиллию прервал неожиданный шум на улице.

Оруженосец Роберта, молодой Уолтер Трани, выглянул из окна.

– Там толпа. Горожане. С факелами и оружием.

Толпа всё пребывала и пребывала, и наиболее рьяные, начали бросать в дом Василий камни и комки грязи.

Особо активно, подогревая настроения толпы, действовали агенты Имогена. Дико бесновался, вызывая страх и восхищение, весь в коросте, босой и лохматый, божий человек. Он рвал своё тело ногтями, брызгал слюной и пускал пену изо рта. На другой стороне улицы наставлял толпу, огромный человек, весь заросший волосами, с кузнечным молотом в руках. Третий, по виду торговец, воинственно потрясая мечом, призывал толпу идти на штурм дома.

Быстро сломив сопротивление слуг, разъярённая толпа ворвалась в дом.

Василия, пытавшегося скрыться в дальних комнатах, попросту растерзали на куски. Красавицу Мелиссу, отчаянно сопротивляющуюся, вытащили на улицу, и посадили на приготовленный кол, и она дико крича, корча лицо от боли, оглядывала дикую толпу сверху.

– Шлюха! Ведьма! Блудница вавилонская! Паскудница! Сдохни, падла! – видя её мучения, ликовала толпа. Особенно страданиям Мелиссы радовались, обделённые красотой и лишённые мужского внимания, женщины.

Роберт, вытащив меч из ножен, опустив острие в землянной пол, и держа обе руки на его крестовине, высокий, могучий, гордый и прямой, казалось бы спокойно, встретил толпу, обратясь к ней своим громогласным голосом, нагоняющим страх и трепет даже на самые храбрые сердца: