Меч и Крест

– Стойте! Я ваш герцог и повелитель! Если только, хоть один волос упадёт с моей головы, сюда явяться мои воины, и жестоко отомстят за меня! Они уничтожат вас всех! Перережут, как бешенных собак! Зальют улицы города вашей кровью, а от самого города, не оставят и камня на камне!

И это подействовало! Обуренная запахом крови, озверевшая толпа, отступила перед одинокой фигурой Роберта.

Напрасно агенты Имогена, прячась в тени, за спинами остальных, отчаяно призывала горожан убить герцога. Перед его грозной фигурой, толпа отхлынула, начав в панике озираться вокруг, не зная, что теперь делать и как поступить.

И никто не заметил, как оруженосец Роберта, Уолтер Трани, выскользнул из дома, оседлал своего коня, и покинув город, помчался к лагерю нормандцев.

Глава шестая

Готфрид Ридель, весь кипя от бешенства и возмущения, выслушал рассказ Уолтера Трани.

– Надо идти туда, и перерезать всех этих зарвавшихся скотов! – вскочив со своего места, с жаром прокричал Руссель де Бейль.

– Смерть им! Смерть! – поддержали его остальные.

– Как только мы подойдём к городу, они убьют Роберта, – остудил горячие головы Вильгельм Отвиль.

Помимо воли, все обратили свой взор, на самого старшего в роду Отвилей – Готфрида.

Тот, поёрзав на лавке, почесав бороду, прошамкал беззубым ртом:

– Надо пошлать за Рошером… Он умный… Он што-нибудь, да придумает…

Ещё не дослушав гонца, Рожер вскочил в седло своего самого резвого коня, и полетел к Джераче. За ним потянулись две, доселе враждующих армии.

Страх перед нормандцами был настолько велик, что перед Рожером, с десятком воинов, беспрепятственно растворили главные городские ворота.

Рёвом трубы Рожер собрал перед кафедральным собором испуганных горожан. Подтянулись и лучшие люди города, во главе с членами городского совета.

– Где мой брат? – грозно и сурово покричал бесстрашный Рожер, оглядывая огромную толпу. Конь горячился по ним, грызя удила и беспокойно перебирая копытами.

– В тюрьме, ваша милость, – испуганно глядя на Рожера, и оглядывая толпу за спиной, ища в ней поддержки, пролепетал новый глава городского совета, быстро избранный взамен казнённого отца Мелиссы.

– Как вы посмели, вы, заключить в тюрьму владетеля этих земель?!

– Мы поддерживаем сторону вашей милости, господин граф, а ваш брат, ваш враг… И вот мы подумали… Мы решили… – облизывая враз пересохшие губы и отирая пот, мямлил глава совета.

– Кто вам дало на это право? Думать и решать? И с чего вы взяли, что герцог Роберт, мой враг? Он мой брат! Мой, горячо любимый брат! Немедленно приведите его сюда!

Агенты Имогена никуда не делись, и по-прежнему, прячась за спины, начали что-то нашептывать горожанам. Настроение толпы изменилось, и она начала постепенно, колышась и волнуясь, роптать.

Привели Роберта, под охраной четырёх городских стражников.

Рожер, как только увидел брата, соскочил с седла, и горячо заключил его в свои дружеские объятья.

Глава совета уловил настрой толпы, и понукаемый епископом Себастьяном, уже более твёрдым голосом проговорил:

– Ваши милости… Нам бы заверения… Обещания… Ну… Что город наш, сохранит свою независимость… Что в нём не будет, замка, гарнизона и воинов… Мы же, как прежде так и впредь, обязуемся исправно платить дань и вносить подати…

Роберт думал возмутиться, но Рожер дёрнул его за руку, и глазами показал – покорись. Роберт, гневно сжав кулаки и скрежеща, сквозь зубы, сказал:

– Я Роберт, Божье милостью герцог Апулии, Калабрии и Сицилии, перед лицом собравшихся, да будут все Святые Угодники тому свидетели, обещаю, что не буду возводить в городе Джераче замок, заводить здесь свой гарнизон и назначать наместника.

К неудовольствию и бешенству агентов Имогена, жители Джераче встретили эти слова Роберта восторженным рёвом. И братья, обнявшись, под приветственные возгласы толпы, выехали из города. Там, более мощными криками, заставившими горожан забиться по домам, их встретили оба войска.

Война прекратилась. Спустя какое-то время, Роберт и Рожер встретились на мосту через одну из речушек, и с глазу на глаз, обговорили все условия мирного соглашения.

Рожер получал часть Калабрии, но хитрый Гвискар, устроил всё так, что владения Рожера чередовались с владениями лично его, Роберта, и его вассалов, и Рожер не мог создать цельный домен. Но всё-таки теперь Рожер мог по достоинству наградить феодами родственников своей жены Юдиты.

Также, по требованию Рожера, опекун Юдит, Роберт де Грантмесниль, стал настоятелем специально основанного для него в Калабрии монастыря Святого Эуфремия.

Роберт, обязанный Рожеру спасением и жизнью, вынужден был послать послов в Нормандию, и его двоюродный племянник, герцог Нормандии Вильгельм, прислушался к словам дяди, и обуздал алчные аппетиты Беллемов и Монтгомери. Гуго де Грантмеснилю было позволенно вернуться в Нормандию, где он получил обратно свои владения и прежнюю должность коменданта замка Нёф-Марше.

Сын Гуго, Беренгер, стал аббатом монастыря Святой Троицы в Венозе.

Второй сын Гуго, Вильгельм, получал в Италии селение Скальфо.

И конечно же, был произведён обмен пленными.