Меч и ручка

Здесь собралась как минимум сотня элитных солдат. Или, по крайней мере, Томас предполагал, что это были солдаты элиты; только некоторые из них были в форме с отличительными знаками. Многие носили форму рабочих, но их выправка была явно военной. Некоторые были в черных мантиях профессоров – разумеется, это же не были настоящие профессора, которые пошли по гнусной, кривой дорожке? Томас никого из них не узнал, но сама мысль его ужаснула.

– Что это? – спросил он у Зары.

– Плацдарм, – сказала она. – Но ни в коем случае не весь наш отряд.

У них также имелись механические стражи. Много. «У них есть скрыватель. Должен быть». Томас полагал, что это не должно было стать для него сюрпризом, раз уж некоторые профессора перешли на сторону прежнего архивариуса. Несомненно, какой-нибудь скрыватель тоже выбрал врага.

– Плацдарм для чего? Вы не сможете захватить серапеум. Вы это знаете.

– Нет, – согласилась Зара. – И Железную башню не сможем. И маяк – ну или не сразу. Битва не будет быстрой, а победа бескровной, но я верну Великую библиотеку в руки человека, который руководил ею полжизни.

– Он дьявол!

– Нет. Он лидер. Такие люди, как ты, как Вульф… вы все думаете, что править можно честно и справедливо. Нельзя. Инакомыслие – это хаос, и его нужно контролировать. Все есть знания, это наша путеводная сила. И порой знания приходится защищать ценой чужих жизней.

– Невинных жизней?

– Если потребуется, – сказала Зара.

– С давних времен говорят, что знания есть сила, что превыше всего. Однако сила безвозвратно развратила человека, которому вы ныне верны. Вы должны это понимать.

– Ты мечтатель. Ты веришь, что можешь создать мир. Но ты не можешь, Томас. Мир создает тебя.

Эта Зара Коул была хладнокровной женщиной. Безжалостно хорошей в своей работе, но Томас понимал ее сейчас не лучше, чем когда они впервые встретились. В основном он был этому рад.

– Чего вы от меня хотите? Вы знаете, что я не стану сотрудничать.

– О, Томас. Я знаю, что станешь. Потому что ты верный слуга Великой библиотеки. Идем за мной. Сделаешь хоть одно движение в попытке напасть или убежать, и я прикажу перерезать тебе сухожилия.

Томас ей поверил. И последовал за ней, не пытаясь испытать судьбу. Однако он внимательно следил за окружением:

за солдатами, обстановкой склада, позициями стражников. За местом расположения припасов и оружия.

В дальнем углу зала установили большую палатку, и по мере приближения к ней количество охранников возрастало; у внешнего периметра палатки Зару остановил капитан армии, который с холодным взглядом велел подождать и определенно не доверял ей настолько, насколько она рассчитывала. Интересно. Томаса обыскали так тщательно, что забрали даже огрызок карандаша в кармане плаща, пакетик семян, который он держал при себе в качестве корма для голубей, и недоеденный кусочек сыра в обертке.

– Нож упустили, – сказал Томас, наслаждаясь появившейся на лице солдата тревогой.

Солдата это не позабавило.

– Раздевайся, – сказал он. – Раздевайся догола. – Томас пожал плечами и поднял скованные руки. Охранник повернулся к Заре: – Освободи его.

– Не говори глупостей, – сказала та. – У него нет ножа. Его обыскивали уже три раза.

– Я не пущу его к архивариусу, пока не удостоверюсь. Ты можешь позволить себе промашки, я – нет.

В воздухе повисло невыраженное напряжение. «Она им не нравится», – понял Томас. Может, потому, что ее приняли в их отряд указом архивариуса. Может, потому, что они знали, что однажды она уже предала своих.

– Я сказала… – Голос Зары стал холодным и резким, как ледяное лезвие, но она утихла, когда полог палатки откинулся и архивариус – бывший, напомнил себе Томас – вышел наружу.

– Впусти их, – сказал он. – Шрайбер меня не убьет. Это не в его характере.

«Он не очень-то хорошо меня знает», – подумал Томас. Это будет на пользу.

На архивариусе была золотая мантия, но простая, не церемониальная; возможно, у него просто не нашлось времени разграбить сокровища Великой библиотеки во время побега. Выглядел он старше, чем Томас помнил. И менее холеным.

С нечесаными, спутавшимися, засаленными волосами. С глубокими темными мешками под глазами, и эта усталость так глубоко засела на его лице, что морщины походили на раны. Он плохо спал, если вообще спал. «Он старый, – подумал Томас. – Хрупкий. Никогда раньше не думал о нем подобным образом».

Солдату приказ не понравился, но он отступил в сторону и позволил Заре увести пленника в палатку. Внутри, конечно же, тоже было предостаточно стражников, которые молча стояли по углам, но это были механические стражники. Спартанцы со щитами и копьями и с бесстрастными металлическими лицами под шлемами. Все они повернулись к Томасу, их глаза загорелись красным.