Меч Королей

Бритвульф исчез в далеком лесу, но ни он, ни люди Этельстана не появились. Восточные англы отступили от ворот шагов на пятьдесят, отец Ода все еще кричал на них, но они не побросали щиты и не опустили свое знамя с грубо вышитой кабаньей головой.

Теперь все происходило либо стремительно, либо мучительно медленно. Быстро — на вершине стены, где уложили еще больше камней, а пылающие жаждой мщения западные саксы атаковали обе баррикады, но медленно внутри города, где стена щитов Румвальда приготовилась защищать открытые ворота от восточных англов, которые не проявляли желания атаковать. И все же я знал, что именно там, на дороге между руинами разрушенного города и бурьяном, произойдет решающий бой.

Поначалу западные саксы не нападали с восточной части крепостного вала и дали возможность людям Витгара построить стену высотой по грудь. Враги швыряли копья через наспех возведенную стену, но после того, как первая волна нападавших попыталась вскарабкаться по куче камней и была встречена ударами копий, они стали осторожнее. На западной же стороне кипели жестокие стычки.

Груда камней здесь была широкой, но только по колено, и враг продолжал наступать, подгоняемый чернобородым воином в отполированной кольчуге и сверкающем шлеме. Он велел наступать, хотя я заметил, что сам он никогда не присоединялся к атакующим, когда те шли на нас, подняв щиты и опустив копья. Он кричал, чтобы они убивали, наступали быстрее, а это было ошибкой. Западные саксы торопились миновать наспех сооруженную баррикаду, из-за спешки спотыкались о камни и поодиночке нападали на нашу стену щитов, где их встречали мечами, копьями и топорами. Их тела создавали постоянно растущий барьер поверх первого, умирающих затаптывали новые атакующие, пытаясь преодолеть сочащееся кровью препятствие.

— Стена выдержит, — сказал мне Финан.

Мы стояли на середине лестницы, он наблюдал за схваткой, идущей над нами, а я смотрел на запад, на высокий холм Лундена.

— Людям нужен эль или вода, — сказал я.

Становилось жарко, пот выедал глаза и струйками стекал под кольчугой.

— В караульной должен быть эль, — сказал Финан, имея в виду одно из помещений внутри бастионов. — Я отправлю его наверх.

Между нами в камень ударило копье. Западные саксы на западной стене заметили нас, и некоторые метнули копья, но только одно долетело до нас, а теперь загремело по ступенькам и упало на дорогу.

— Ублюдки скоро отступят, — сказал Финан.

Он был прав. Нападавшие на нас у стены воины устали умирать и поняли, что вместо них будут сражаться другие. И эти другие появились под звуки рога. Мы уставились на северную часть Лундена. Ближе всего к нам были развалины старых стен, заканчивающиеся там, где в Темез впадала речушка Веала. За ручьем начинался подъем, переходящий в западный холм Лундена, на котором стояли руины амфитеатра, а за ними виднелись стены старой римской крепости. Из этого форта изливался поток людей. Многие ехали верхом, большинство шли пешком, но все были в кольчугах. На наших глазах из ворот выехала группа всадников в окружении знаменосцев, их флаги ярко выделялись на полуденном солнце.

— Господи Иисусе, — прошептал Финан.

— Мы пришли сюда сражаться, — сказал я.

— Но сколько же у него людей? — поразился Финан, поскольку цепочка воинов в кольчугах казалась бесконечной.

Вместо ответа я вскарабкался на вершину стены и всмотрелся в дальний лес за пастбищем. Всадников не было видно. Похоже, сейчас мы одни, и если люди Этельстана не явятся из этого далекого леса, то мы так и умрем в одиночестве.

Я послал половину защитников баррикад укрепить стену щитов Румвальда, бросил последний взгляд на север и не увидел никаких признаков Этельстана и его армии. «Давай, — молча молил я, — если хочешь получить королевство — приди!». Затем я спустился по ступенькам туда, где разразится сражение.

Эта битва, с горечью подумал я, определит, какая именно королевская задница станет греть трон. Но с какой стати мне решать судьбу престола Уэссекса? И все же судьба, эта черствая сука, вплела нити моей жизни в мечту короля Альфреда. В самом ли деле существует христианский рай? Если да, то король Альфред даже сейчас смотрит на нас. И чего бы он хотел? В этом я не сомневался. Он хотел христианское королевство для всех, кто говорит на английском языке, он хотел, чтобы этой страной правил христианский король. Он бы молился за Этельстана. В Хель его, подумал я, пропади пропадом Альфред с его благочестием и вечно осуждающим суровым лицом, с его праведностью. Пропади он пропадом за то, что заставил меня всю жизнь биться за его дело, даже после его смерти. Потому что сегодня, если Этельстан не придет, я умру за мечту Альфреда.