Меч Королей

Я думал о Беббанбурге и его продуваемых ветрами валах, об Эдит, о моем сыне, а затем о Бенедетте, и мне хотелось прогнать мысли о ней, поэтому я крикнул людям Румвальда приготовиться. Они построились в три ряда, встав в небольшой полукруг у открытых ворот. Опасно маленькая стена щитов, и ее собиралась атаковать вся мощь Уэссекса. Больше нет времени думать, сожалеть и размышлять о христианском рае. Настало время сражаться.

— Вы мерсийцы! — крикнул я. — Вы победили данов, разбили Уэльс, а сейчас сложите новую песнь о Мерсии! Вас ждет новая победа! Ваш король идет! — Я знал, что лгу, но перед битвой людям не нужна правда. — Король идет! — повторил я. — Так что держитесь крепко! Я Утред! Я горжусь, что сражаюсь рука об руку с вами!

И обреченные бедолаги заулюлюкали, пока мы с Финаном проталкивались сквозь ряды туда, где стена щитов перегораживала дорогу.

— Тебе здесь не место, — буркнул Финан.

— Но я здесь.

Меня всё еще терзала боль после ударов Вармунда. Болело всё. Я чувствовал боль и усталость, а из-за тяжести щита казалось, что мне долбят левое плечо. Я опустил щит, оперев его о дорогу, и посмотрел на запад, но вышедшее из форта войско еще не поднялось из неглубокой долины Веалы.

— Если я умру… — начал я очень тихо.

— Замолчи! — рявкнул Финан и добавил намного тише: — Тебе здесь не место. Иди в последний ряд.

Я ничего не ответил и не пошевелился. Всю жизнь я бился только в первом ряду. Человек, ведущий других на смерть, должен быть впереди, а не позади. Мне не хватало воздуха, я развязал кожаные нащечники и позволил им свободно болтаться, чтобы стало легче дышать.

Перед нашей стеной щитов вышагивал отец Ода, похоже, напрочь забывший о восточных англах позади него.

— С нами Бог! — кричал он. — Бог — наша сила и наша защита! Сегодня мы поборем силы зла! Сегодня мы бьемся за Божью страну!

Я перестал обращать на него внимание, потому что на западе над краем долины Веалы стали появляться первые знамена. И я услышал бой барабанов. Поступь войны была всё ближе. Воин в нескольких шагах от меня наклонился, и его вырвало.

— Съел что-то не то, — сказал он, понимая, что это ложь.

Мы прислонили щиты к дрожащим ногам, во рту стоял привкус желчи, из желудка накатывала тошнота, смех над пошлыми шутками звучал натужно.

Первые ряды войска Уэссекса выползли из долины, как серая змея, сверкающая остриями копий.

Восточные англы, столь нерешительно топтавшиеся на месте, начали отступать, словно освобождая место приближающейся орде. Мы оказались правы, с грустью подумал я. Восточные англы не хотели воевать ни за западных саксов, ни, как оказалось, за нас.

Вышедший из форта враг приближался. Колыхались яркие знамена: с крестами, святыми, драконом Уэссекса, прыгающим оленем Этельхельма, а впереди всех — стяг, который я никогда раньше не видел. Им размахивали из стороны в сторону, и мы ясно видели его: тускло-серый дракон Уэссекса под пурпурно-алым прыгающим оленем и с маленьким крестом в верхнем углу.

— С нами Бог! — кричал Ода. — Ваш король идет!

Я надеялся, что он прав, но не посмел покинуть стену щитов и убедиться лично. Ворота были открыты, и мы должны держать их открытыми до прибытия Этельстана.

Стоящий справа от меня Румвальд слегка дрожал.

— Держите строй! — крикнул он своим людям. — Держитесь стойко! — его голос звучал неуверенно. — Он идет, господин? — спросил он меня. — Конечно, идет. Он нас не подведет.

Он говорил и говорил всякую ерунду, просто болтал, чтобы скрыть свой страх. Барабаны стали громче. На флангах приближающихся западных саксов ехали всадники, из долины выходило всё больше пеших, целый лес копий. Теперь я увидел на щитах изображение прыгающего оленя. Первый ряд распался, воины переступали через развалины стен. В нем было около двадцати человек, но за ним шли еще не менее двадцати рядов. Огромная масса обученных воинов двигалась перед всадниками, а позади них — еще больше. Они начали кричать, но из-за большого расстояния их оскорбления до нас не долетали.

Я подхватил щит, поморщившись от боли, и обнажил Осиное жало. Даже этот короткий клинок казался мне тяжелым. Я застучал им по щиту.

— Этельстан идет! — закричал я. — Этельстан идет!

Я вспомнил того мальчика, которого научил убивать, мальчика, впервые убившего по моему приказу. Он казнил предателя во рву, заросшем восковницей. А теперь этот мальчик — король-воин, и от него зависит моя жизнь.

— Этельстан идет! — снова закричал я, продолжая стучать Осиным жалом по окованным железом ивовым доскам.