Меч вакеро

—  Что? — капитан изумленно посмотрел на замеревшего перед ним, как тейя130, сержанта. Глаза Аракаи подозрительно сияли почтительной восторженностью, точно он, дон Луис де Аргуэлло, был для него чем-то недосягаемым, олицетворением всех совершенств, необходимых, по мнению сержанта, настоящему командиру. Собственно, так оно и было. Коррехидор буквально боготворил сына губернатора. От его драгун у него по спине катились мурашки восторга. Все они держались сурово и прямо, что несгибаемые стальные прутья, и выглядели так, словно никогда не теряли бдительность. Сержант обиженно шворкнул носом. Ему нетерпимо хотелось быть среди них… А его воинство — тьфу! «Им всем более пристала ложка, чем оружие!»

Собачья преданность в глазах седеющего сержанта тронула сердце Луиса, он опустил пистолет, черты лица стали мягче.

—  У тебя слишком хитрая рожа, Винсенте…

—  Это единственный недостаток, с которым я буду бороться, капитан! — с готовностью прохрипел Аракая.

Впалая щека де Аргуэлло дернулась, с губ едко слетело:

—  Не знаю, к чему ты клонишь, старый плут, но, похоже, ты надеешься, что после этого я протяну тебе руку?

—  Так точно, ваша светлость. Дайте мне минуту… Я всё обскажу! — И, не дожидаясь ответа, сержант преодолел последние ступени. — Я не священник и не судья, дон… Я никто… Вернее, я солдат… Я этого момента жду уже двадцать лет, и вам меня не остановить! Меня никто не остановит.

—  И смерть? — Луис всё с большим удивлением смотрел на возбужденного коррехидора.

—  Ну… разве что она, — серьезно сказал тот и пожал толстыми плечами. — Знаете, ваша светлость. Отец однажды сказал мне: «Ты можешь прожить скучно, однообразно, Винсенте, и лечь в могилу в безызвестности. А можно поймать за хвост случай и взлететь так высоко, что черта с два хватит сил взглянуть вниз…»

—  И ты думаешь, — я твой случай?

—  Так точно, команданте, вы!

—  Об этом стоило позаботиться раньше, сержант, — капитан с сомнением посмотрел на живот сержанта, нависающий над солдатским ремнем.

—  Я думаю — никогда не поздно, сеньор. Берите меня, и вы не ошибетесь. Вы видели: удар саблей у меня как у хорошего дровосека, а главное… — он быстро достал из кармана старый платок, бережно развязал узел и сказал: —Это мои зубы, дон. Я собрал их в тот вечер… и берегу… Потому, что их выбила ваша рука.

—  Ну ладно, ладно… — поморщился капитан и внимательно посмотрел в глаза странному коррехидору. Он чем-то неуловимо напоминал отца Терезы, шумного Антонио, и это обстоятельство, быть может, и тронуло сердце капитана, окончательно склонив его к мысли пойти Винсенте навстречу. — А знаешь ли ты, сержант, куда лежит дорога моих солдат?

—  Да уж конечно не в рай, команданте, — коррехидор утерся латаным платком и, суровея лицом, поинтересовался: — Кстати, куда вы теперь направляете лошадей?

—  Не знаю, — снисходительно улыбнулся капитан. — Впереди неизвестность.

—  Что ж, мне нравится название этой дороги. Я с вами, сеньор!

Луис чертыхнулся в душе, поражаясь напористости сертанежо131, и хлопнул его по плечу:

—  Ладно, собирайся. Передавай все свои дела. Сбор по трубе.

Часть 5. Форт Росс

Глава 1

Мстислав Дьяков поднялся с постели, когда холодный рассвет только-только засочился сквозь тяжелые темные тучи на востоке.

Ветер с океана рябил ржавую поверхность застоявшихся луж, жирных и вязких, как смола. Время было спускать на воду сработанные промысловые ладьи и бригантину132, нареченную в честь графа Румянцева, а дождь не знал терпежу, все сыпал и сыпал.

Когда казачий сотник натягивал яловые сапоги, за окном послышалась тарабарщина алеутов, уже спешивших на пристань.

На крепостном колодце калено гремели ведра и перекликались теплые после недавнего сна женские голоса. Над серыми крышами поднимались пушистые дымы и таяли в свинцовой хмури неба.

«Жалко, так и не дождались священника, — сокрушенно вздохнул Мстислав. — Хорошо бы освятить струги, а так…»

Он плотнее запахнул карий кафтан, надел бобровую шапку с медной бляхой, пристегнул саблю и перекрестился на икону.

Сотник хотел уже было задуть перед уходом свечи, когда в сенцах раздался частый скрип половиц и незапертая дверь распахнулась.

—  Эх, зараза, так и не распогодилось небушко… Здравствуй, дорогой Мстислав Алексеевич! Как спалось?

Барановский133 ставленник Кусков134 — начальник форта Росс — тепло приобнял Дьякова.

—  Слава Богу, Иван Александрович, без снов. Ну что, на берег двинемся?

—  Да погоди, успеется. Пусть хоть маленько уймется, проклятый, — Кусков стряхнул с белого картуза дождевую сыпь и, отдернув занавеску, глянул на небо. — Кипятком не богат, Ляксеевич? А я табачком поделюсь.

—  Отчего же, ты проходи, Иван Александрович, к столу. Да не сымай сапоги, всё равно Прохору сегодня мыть…

—  Ладно, добро, как скажешь, брат, — следы от сапог запестрели на струганном полу. Хромачи командира крепости выше щиколотки были в буром твороге слякоти.