Меч вакеро

Узрев, что беглецы всё-таки захлестывают лошадей именно к этой громаде, повстанцы испустили ликующий вопль и дали дружный залп.

Скакавший на полкорпуса сзади Эрнан, еще совсем юный, жалобно вскрикнул. Раскаленная добела волна боли заставила его выронить карабин.

—  Эрнан! — Торрес стиснул в отчаянье зубы. Он видел, словно в кошмарном сне, где все движения замедляются, кажутся безумными и ненужными, как его друг начал падать… Из рта его толчками шла кровь, совсем как у птицы, которую сбили камнем. Зависнув в стременах, он бился головой о землю, кивер слетел, руки безжизненно волочились по колючей траве. Удерживая ошалевшего жеребца, Торрес задыхался от слез и бессилия хоть как-то помочь другу…

Дикий визг и нарастающий дробный топот точно хлестнули его по лицу. Из-за холма в красном облаке пыли выметнулись инсургенты. Несколько пуль просвистело у головы. Всадники в широкополых кожаных шляпах и пончо, ощерив зубы, сверкали саблями, что-то кричали, целясь в него из ружей.

Точно в чаду Торрес прильнул к шее коня и понесся прочь.

* * *

Мятежники заревели от бешенства, когда увидели, как монах, увлекая за собой оставшегося в живых драгуна, внезапно нырнул в заросли мескито и скрылся в тесном ущелье, которое он высмотрел еще с гребня холма.

Соединившиеся отряды вновь разделились: часть их последовала за испанцами в каньон, другие погнали лошадей в обход. Отец Ромеро и Торрес, доверившись скакунам, вихрем неслись по темному жерлу. И они намного опередили бы преследователей, если бы грунт здесь не был таким сыпучим и рыхлым. Торрес задыхался. Во рту всё пересохло. Нос его был забит кровью и песком. Сжав челюсти, он временами отключал рассудок — так было легче. Но всё равно каждый скок жеребца отдавался тяжелым ударом в затылок. Минуты тянулись мучительно долго, а часы скачки… они были уже за пределами человеческих представлений о времени.

Падре тоже начал сдавать; спина раскалывалась от усталости, воздух жег ему легкие, а рука, державшая тяжелый кавалерийский штуцер, налилась свинцом. «Еще немного, еще, еще!» — обманывали они свою плоть лживыми посулами, склоняя ее к борьбе за жизнь.

Когда солнце вновь осветило им лица по ту сторону каменной гряды, четверо мятежников, успевших обогнуть препятствие, преградили им путь на Пасо-Роблес. Испанцы хотели было направить коней к югу, но и оттуда уже доносился нарастающий топот копыт. А из ущелья с минуты на минуту должны были раздаться выстрелы. Каждый миг колебания грозил смертью.

—  С нами Бог! — падре, сверкая глазами, бросился на врага, вскидывая штуцер. Торрес, не отставая, на всем скаку выхватил саблю.

Вырвалось пламя, в плечо шибанула отдача. Пуля пробила скакавшему впереди гамбусино159 горло и в кровавом облаке вышла сзади. Он что-то закричал, хватаясь руками за шею, но хрип его потонул в звоне и скрежете сшибаемых клинков.

На Торреса насели сразу двое, едва не опрокинув его с наскоку. Всё полетело перед глазами: гривы, сабли, перекошенные ярью лица. Однако ему удалось отбить обрушившийся удар эспадильи160 и нанести ответный. Сабля драгуна срубила правую половину лица черноглазому, тупо стукнув о кость ключицы.

Мексиканец взревел, срываясь с седла, правый глаз его закатился, показав алый белок. Но Торрес уже дрался с другим, едва успевая отбивать сыпавшиеся на него удары. В какой-то момент он с ужасом понял, что ему никогда не совладать с этим вертким широкоскулым чикано. Торрес пришпорил коня, пытаясь хоть на миг дать себе передышку, но вскрикнул от жгучей боли — сабля мексиканца, точно бритва, рассекла его левое бедро.

—  Не-е-ет! — заорал он, чувствуя, как от крови быстро тяжелеет сапог.

Слезы боли застлали глаза, он перестал видеть, перестал понимать, что происходит. Клинок мексиканца взлетел над его головой, когда он наугад, скорее в отчаянье выбросил вперед руку. Угрожающий крик застрял в глотке противника. Торрес выдернул саблю с забрызганной кровью гардой, а мексиканец с проколотой прямым эстокадом161 грудью рухнул под ноги своему коню. Оставшийся в живых судорожно развернул жеребца и погнал его к северу под защиту своих, спешивших к месту сражения.

Но было поздно. Испанцы вырвались из западни и птицами устремились по вольной равнине на запад, с каждым скачком увеличивая расстояние между собой и врагами.

Глава 13

Они мчались долго, то по гулкой каменистой альменде, звенящей под копытами их скакунов, то среди свистящих от ветра степных трав. Местами дорогу им преграждали густые заросли юкки162 или крутой холм, на который они погоняли вконец измотанных лошадей. Временами им верилось, что инсургенты уже оставили погоню, но, поднявшись на взлобье какой-нибудь высоты, они в скором времени обнаруживали облако пыли, упорно катящееся по их следу.

Торрес заметно слабел. Кровь из бедра сочилась не переставая. Иногда она текла слабо, и тогда оба надеялись, что рана закрывается. Но стоило драгуну сделать резкое движение или сильнее пришпорить коня, как кровь опять заливала ногу так, что намокшая лосина сыро блестела на солнце.