Мечтающий в темноте

До рассвета оставалось совсем немного – то редкое время, когда на реке почти не было лодок. Нок смотрела, как мальчик по имени Сомкит умело переключал передачи, лавируя между завихрениями воды так, словно он точно знал, где они появятся.

Это он украл катер. Откуда-то он знал секрет, как его завести без ключа. Казалось, он прекрасно умеет управлять, словно делал это сотню раз.

Понг сидел на соседнем месте. Нок один раз взглянула на него, когда они убежали из заточения, и не могла заставить себя сделать это ещё раз.

Над водой к ним летели поисковые сферы.

– Они подходят сзади! – крикнул Понг своему другу.

– Держитесь, ребята!

Сомкит усилил обороты и направил лодку против течения.

Небо посветлело настолько, что можно было выключить бортовые огни. Но сфера, от которой работал мотор, по-прежнему сияла жадеитовым светом, и об этом следовало позаботиться. Если они не уберут этот свет, их легко отыщут.

Сомкит направился к широким проёмам Великаньего моста. Это единственный мост через реку – одно из сохранившихся строений старой великолепной Чаттаны. Как Нок читала в учебнике истории, он был назван в честь великанов, которые помогали его строить.

Она никогда не обращала на него особого внимания, но сейчас смотрела снизу и восхищалась тем, как кому-то удалось воздвигнуть эти огромные камни. Только у великанов хватило бы силы установить эти колоссальные быки в самом глубоком и быстром месте реки.

Сомкит уверенно направил катер в северную часть моста и убавил обороты так, чтобы уравнять скорость лодки со скоростью течения. Жадеитовая сфера всё ещё светилась, но уже не так ярко, и за быками можно было спрятаться. Теперь им оставалось только ждать.

Нок оглядывала мост. В самом низу мощной опоры были вырезаны слоны. Над ними танцевали небесные девы, чьи прелестные лица стёр дождь, сотни лет проливавшийся на них. Нок казалась себе такой же – стёртой до неузнавания. Не глядя, она дотронулась до левого запястья.

Кто она?

Она не была Нок Сивапан – это точно. Нок Сивапан была идеальная.

Девочка, которая сидела в угнанном полицейском катере, была дочерью преступницы. Она родилась в тюрьме.

Плод падает точно вниз.

Это правда, разве нет? Кончилось тем, что она напала на полицейских. Сбежала из-под ареста. Помогла беглому. За последние несколько часов она перешла на тёмную сторону, где всё не так, как должно быть. И вот что было самым неправильным: мальчик, за которым она охотилась, нашёл её первым. Он видел её, сидящей за решёткой взаперти. Это был момент его победы, прекрасный момент, чтобы отомстить; но он её выпустил.

Это потрясло Нок до глубины души. Он её выпустил. Но почему?

Полицейские катера подошли ближе. Их моторы жужжали, как рой шершней. Понг и Сомкит нервно обменялись взглядами.

Нок могла бы крикнуть и позвать полицию. Она могла бы всё перевернуть. Этим она достаточно бы реабилитировалась в глазах закона, чтобы ей простили другие дурные поступки, которые она сегодня совершила. Нок приоткрыла рот. Набрала воздуха.

«Он выпустил меня, – подумала она. – Он меня выпустил».

Поисковые сферы развернулись прочь. Жужжание моторов стихло. Полиция отправилась на поиски в другое место. Сомкит и Понг одновременно облегчённо выдохнули.

Нок вздрогнула и закрыла глаза. Тот человек, которым она была, исчез окончательно и бесповоротно.

После того как полицейские катера полностью растаяли вдали, Сомкит взялся за дроссель.

– Я отвезу вас ещё выше по течению, где можно будет спрятать катер. И я подумаю, как послать сообщение Маниту, чтобы он пришёл.

– Ты действительно веришь, что он простит нас за то, что мы украли это? – спросил Понг. – Сомкит, ты влезешь в большие неприятности. Не думаю, что тебе удастся отболтаться.

– Может быть, – сказал Сомкит, закусив губу. – Но если кто-то сможет понять, то только Манит. Меня больше волнует, что делать…

Он повернулся и хмуро посмотрел на Нок. Затем поманил Понга. Они пошептались, периодически оглядываясь на неё. Нок знала, о чём они спорили.

– Не надо обо мне беспокоиться, – сказала она. Сомкит посмотрел на неё.

– Ага, конечно. Как будто ты при первой же возможности не побежишь домой и не расскажешь своему папочке.

Нок оглянулась туда, где с рассветом на западном берегу один за другим гасли золотые огни. Она представила себе, как войдёт в дом и вместе со своей семьёй сядет за завтрак. Они будут на неё смотреть или от стыда отвернутся? Нок не хотела этого выяснять. Теперь она знала, что её мама имела в виду, когда говорила о сплетнях, ранящих как нож. Если кто-нибудь узнает о ней правду – о том, где она родилась или кто её мать – то её семья никогда не оправится. Этого не спрятать за множеством призов от соревнований по фехтованию. Они были правы, что хотели отослать её подальше.

Подальше. Именно там Нок мечтала сейчас оказаться. Но где именно?

Она могла представить себя в весёлой сельской школе не больше, чем дома с родителями. По некоторой причине ей на ум пришла библиотека в Ланнабури, та самая, где хранились старые книги. Там было спокойно. Среди тех шкафов можно было затеряться надолго.