Мечтающий в темноте

Теперь Понг пожалел о своих словах. Сомкит сидел, прижав колени к груди, и на лице у него было то самое отсутствующее выражение, какое он сохранял в последние полтора дня. Но, по крайней мере, он начал отвечать. С тех пор как Сомкит узнал, что случилось с Ампай, он не произнёс ни слова. Понг хотел погладить его по плечу, или ущипнуть за руку, или сделать что-нибудь, хоть что-нибудь, чтобы пробиться через эту стену молчания. Но он знал, что Сомкит только поморщится и уйдёт в себя.

Марк поднял руки, и через минуту разговоры утихли. Марк сглотнул и несколько раз кашлянул.

– Друзья, друзья, пожалуйста, внимание. Для начала я хочу поблагодарить вас за то, что пришли сюда сегодня. Я знаю, что гораздо больше народу побоялось покинуть свои убежища.

После пожара жители Грязного Дома рассеялись по городу. Понг и Сомкит скрывались в квартире сестры Марка, теснясь вместе с её родителями и четырьмя детьми. Полиция прочёсывала окрестности Грязного Дома в поисках его обитателей, но они не догадывались, что Ампай создала широкую сеть убежищ и что у неё были друзья по всей стране. Для тех, кто нуждался в помощи, её имя становилось ключом, который открывал двери и сердца вверх и вниз по течению реки.

Правитель объявил Ампай преступницей, виновной в самом страшном преступлении – в поджоге. Полиция утверждала, что огонь вспыхнул ранним утром в её офисе и что медикаменты и химикаты, которые там хранились, привели к быстрому распространению пожара. Но никто на Восточной стороне не верил, что Ампай имела какое-либо отношение к огню. Видимо, это произошло случайно.

Но Понг думал про Яя и Йорда, которые, единственные во всём Грязном Доме, имели доступ в офис Ампай. Они оба исчезли после пожара и больше не появлялись. Может быть, это Йорд поджёг дом? Но зачем бы ему это делать?

Марк поправил очки и продолжил:

– Я думал и думал, следует ли нам вообще проводить это собрание, но понял, что мы должны встретиться хотя бы для того, чтобы почтить память нашей сестры.

По толпе прошёл ропот, и многие начали кланяться в сторону самодельного мемориала у стены. Там над нарисованным углём портретом Ампай висела гирлянда фиолетовых сфер, а рядом стояла тарелка с мандаринами.

– Сначала нам надо решить важный вопрос и сделать это быстро, – сказал Марк. – Я никакая не замена нашему лидеру Ампай, и я ни в коем случае не…

– Ты подходящий человек, Марк, – крикнул кто-то из присутствующих.

– Да, её правая рука, – сказал другой.

Марк кивнул с кислым видом.

– Я, как мог, служил ей до самого конца. И теперь я чувствую, что должен определить, как мы будем жить без неё. Как все вы знаете, у неё было много планов, которые она обещала осветить в ближайшие дни. Для начала – это был марш по Великаньему мосту, назначенный на завтрашний вечер. Но теперь нам следует спросить себя: что мы будем делать? Мы будем продолжать или всё бросим?

– Всё бросить? – прозвучал из толпы ошеломлённый голос. – После всех её трудов? Как можно?

Встала женщина с младенцем в слинге.

– Она бы не хотела, чтобы мы теперь выступили. Ампай хотела провести марш, но ещё больше она хотела, чтобы мы были в безопасности. Выступать сейчас слишком опасно. Рискованно даже упоминать её имя.

– Так не будем упоминать её имя, – произнесла девочка-подросток. – Не забудьте, марш был не во имя Ампай. Он был против строительства тюрьмы для детей. То есть центра перевоспитания, как любит называть её Правитель. Что будет со мной, с моими сёстрами и братьями, если её построят?

– Её всё равно построят, – поднялся мужчина на другой стороне комнаты. – Имейте это в виду. Если бы демонстрации было достаточно, чтобы остановить Правителя и его богатых дружков, её кто-нибудь давно бы уже провёл!

В толпе начали обеспокоенно переговариваться, и несколько дюжин голов согласно закивали. Крупный мужчина в безрукавке поднялся с одного из передних рядов. Когда он обернулся, Понг узнал в нём докера Кла. Его громоподобный голос потряс помещение.

– Я намерен выйти на мост. Ампай спасла жизнь моей жене, когда никто не мог нам помочь. Если верить Правителю, мы сами привлекли к себе её болезнь тем, что бедны. Но Ампай не верила, что мы плохие люди…

Он на время замолк, но затем расправил свои мускулистые плечи и продолжил:

– Но дело не только в ней. И не только в детской тюрьме. Здесь больше. Я выйду, потому что пришло время нам подняться и сказать, что с нами так нельзя. Мы заслуживаем уважения, и не важно, на какой стороне реки мы живём. И какого цвета сфера висит у нас над головой.

Рядом с ним поднялись несколько загорелых мужчин.

– И все докеры согласны! – выкрикнул один. – Мы будем на мосту рядом с Кла, все до одного!

– Слушайте, слушайте! – закричали другие.

– Пожалуйста, пожалуйста! – закричал Марк, пытаясь быть услышанным через весь этот шум. – Пожалуйста, все, сядьте и помолчите, или мы никогда не сможем ничего решить!

Все присутствующие возбуждённо перешёптывались.

Поднялся мужчина со шрамом на щеке. Он разговаривал с интонациями, выдающими выпускника хорошего учебного заведения.