Мечтатели

— Как вам угодно, барин! Только трава здесь сырая, а вам жарко; как бы вам не простудиться.

Петр опустил свой узел и, вынув покрывало, разложил его на траве. Взвалив ношу снова на спину, он быстро пошел в сторону дома. Но теперь ему было не так весело, как до встречи с незнакомцем.

„К чему я рассказал ему всю свою жизнь? — рассуждал Петр. — Что до этого чужому человеку? К чему ему знать, что я только случайно ношу имя Крачин-ских? Впрочем, если все это знают, пусть знает это и посторонний человек. Но пойдет ли за меня замуж Марьюшка — за меня, носящего чужое имя?“

Мысль эта иглой кольнула его сердце. Но на этот раз ему не пришлось долго мучиться этой мыслью. Его кто-то позвал. Оглянувшись, он увидел Марьюшку. Лицо его засияло, и он с радостью пошел ей навстречу.

— Чего ты только не накупил, Петр! Неужели это все для твоего ремесла? — спросила она, вопросительно глядя на его ношу.

— О, нет!

И Петр вкратце рассказал ей о своей встрече с незнакомцем.

— Не знаю только, понравится ли ему в нашей бедной хате? — добавил он.

— Ах, Петр, как ты можешь так говорить? — возразила Марьюшка. — Ведь Сын Божий не имел, где даже преклонить голову, а ты стыдишься своей избы. Степан говорит, что Иисус Христос обитает с нами в жилищах наших, что Он везде с нами. Он с тобою, когда ты сидишь за своим ткацким станком, Он пребывает и в вашей скромной избе. Ребенком я, бывало, очень любила заходить к вам, потому что у твоей матери комнатки были всегда такие чистые.

— Так тебе нравилось у нас бывать, Марьюшка? — Сердце Петра ликовало от радости. — Но если я сравниваю свою хатку с вашей большой горницей, я не могу не видеть, как у нас бедно. И все это по моей вине. Если бы я раньше начал новую жизнь, мы бы жили иначе. Но надеюсь, что с Божьей помощью мне удастся пристроить еще комнатку, и тогда вдоволь будет места. Мне, однако, надо торопиться предупредить мать о нежданном госте.

— Я пойду с тобой, Петр, и помогу твоей матери, предложила Марьюшка. — Как все кстати вышло: только вчера я помогла твоей матери надеть на тюфяки чистые чехлы. Господин верно устал, но зато будет лучше спать!

Так, дружески беседуя, они подошли к дому. Крачинская только что помыла посуду, которую еще не успела поставить в шкаф. Она охотно согласилась принять гостя, хотя Петр и не упомянул об обещанной им плате. Помощь Марьюшки она приняла с благодарностью.

— Тетушка, я подмету пол.

— Делай, что хочешь, Марьюшка, только бы все хорошо было. А ты, Петр, унеси свои сапоги, да и станок убери: ведь ты не будешь сегодня больше ткать.

— Я все сделаю! — сказала Марьюшка. — Ступай. Петр, за инженером, чтобы ему не пришлось долго ждать.

Петр охотнее остался бы дома смотреть, как у него хозяйничает Марьюшка, но он послушно пошел за господином.

Инженер, сидя на замле. что-то писал. При приближении Петра он закрыл свою книжку и пошел ему навстречу.

— Ну что? Получу я у вас ночлег? — беря Петра за руку, спросил он.

— Мать ожидает вас с радостью!

Извиняться за бедность ему более на хотелось. „Если Марьюшке нравится у нас и Сам Сын Божий может обитать здесь, то наша обстановка хороша и для этого барина", — думал Петр.

Вскоре Петру пришлось идти к Хратским. У него было поручение для них из Б. Крачинская в это время, по просьбе гостя, пошла готовить яичницу. Инженер в глубокой задумчивости сидел на скамейке, грустно опустив голову. Внимательным взглядом он осматривал комнату, как бы желая запечатлеть в памяти все окружавшие его предметы. Во всем был виден отпечаток бедности. Свет, который входил через маленькие окна, освещал низкие стены, увешанные кухонной утварью: в углу виднелась изразцовая печь. Около кухни была постель с пышно набитым тюфяком и безукоризненно чистым бельем. В другом углу стоял ткацкий станок. Над ним была полка с книгами, рядом висела одежда. Вдоль стен стояли скамейки, а перед одной из них — дубовый стол, покрытый чистой скатертью. На столе лежал хлеб. рядом Библия. Дверь была так низка, что проходя через нее, Петр должен был всегда нагибаться. Трудно было поверить, что в этой низкой избе вырос такой рослый юноша.

— Это невозможно! — проговорил вдруг про себя барин. — Я теперь же должен узнать это! А что, если и в самом деле это „он"?

В эту минуту вошла Крачинская, прервав его тяжелые думы. Она поставила перед ним яичницу, молоко и положила свежий хлеб. Она угощала его с той сердечностью, которая присуща только словакам.

— Присядьте и вы к столу. — пригласил барин Крачинскую.

Поговорив немного о погоде, о разных делах, господин вдруг спросил хозяйку:

— У вас один только сын?

— Один, ваша милость, да и то он мне не родной сын.

— Тогда он, верно, вам родственник?

— Нет, он — несчастный бедняга, никогда не знал своих родителей. Вы меня понимаете?

— Да. понимаю. Но как попал к вам этот ребенок? Из Вены, правда, много детей отдают сюда на воспитание словакам. Он тоже оттуда?