Мечтатели

„Я поднял его с дороги, чтобы он не погиб, а он отнимает у меня теперь мою любимую. Но нет, Марьюшку я ему не уступлю. Что я буду делать, если он женится на ней? Он говорит, что не переживет ее отказа. А что станет со мною, если я ее потеряю? Петр уедет в Германию, а я останусь здесь, думая день и ночь о невесте другого... Это грех. Нет, Петр, не могу я тебе ее уступить!" Ему припомнились слова, сказанные ему Марьюшкой после его болезни. Он чувствовал, что они давали ему право надеяться на ее согласие. Но если Петр завтра пойдет к ней, и у Марьюшки не хватит решимости ему отказать? Однако опередить товарища в этом деле Степан не чувствовал себя вправе.

„Иди сейчас же к ней, — нашептывал ему голос искусителя. — Завтра утром ты можешь сказать Петру, что она уже связала себя обещанием тебе".

„Отойди от меня, сатана, — с ужасом твердил Степан. — Какими глазами я смотрел бы тогда завтра на Петра? Он мне доверяет, он на меня надеется. Я должен ему дать добрый совет...“

Степан чувствовал, что власть тьмы надвигается на него. Он стал молиться. С горькими слезами просил он Господа не требовать от него самоотверженной любви к Петру, способной заставить его добровольно отдать товарищу Марьюшку. Но сегодня, казалось, Господь был неумолим.

„Люби ближнего своего, как самого себя". — „Отвергни самого себя, возьми крест свой и следуй за Мною". — „Что пользы человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?" — „Как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними". — „Сын Мой, дай Мне сердце свое!"

Господь требовал в Свое полное владение сердце Степана; но как больно было Степану... Он думал, что давно уже отдал свое сердце Богу, но теперь понял, что это еще не так, и у него не хватает сил, чтобы это сделать.

Вокруг и внутри Степана все померкло. Ломая в отчаянии руки, он твердил:

— Не отдам ее, Господи, не могу отдать ее.

Ему казалось, что светлый образ Марьюшки удалялся от него. Она, приносившая ему всегда радость, никогда не покидавшая его мыслей и сердца, казалось, теперь покинула его, и он остался один.

Некоторое время он, как мертвый, лежал на земле. Он переживал минуты страшной вечности, ожидавшей званых, но неизбранных, не оказавшихся достойными, не бодрствовавших до конца.

Снова и снова возносил Степан свои молитвы.

— Господи, — шептал он, — помилуй меня! Обрати снова Свое лицо ко мне, Боже мой! Я согласен все потерять и отдать, кроме Тебя; только не покидай меня! Тебе отдаю свое сердце: возьми его! Отдай Петру Марьюшку, но дай Себя мне, потому что без Тебя я не могу жить!

Кругом царила ночная тишина. Дивный мир наполнил сердце Степана. Сердечные терзания, страх, возмущение — все прошло. На груди Христа он снова нашел полный и вечный мир.

На рассвете Степан входил в дом Петра.

— Я много думал ночью о нашем вчерашнем разговоре, — серьезно начал Степан. — Я советую тебе сегодня же переговорить с Марьюшкой. Если Господь вложил ей в сердце любовь к тебе, она скажет тебе это. Если же она тебя не любит, то помни, Петр, что мы не имеем права противиться воле Божией, даже если Он потребует от нас сердце!

Петр не мог отвести глаз от лица своего друга. За одну ночь Степан как-то изменился; от него исходила какая-то таинственная сила, которой раньше Петр не замечал в нем. Они вместе прочли письмо инженера и Слово Божие. Затем Степан горячо помолился, прося Господа направить все дело Петра к Своей славе. На этом друзья расстались.

— Я пойду косить закраину нашего луга, — сказал Степан Петру, — заодно скошу и луг Блашко. Марьюшка позже придет раскидывать сено; тогда и ты можешь пойти с ней на луг. Тем временем тебе и удастся переговорить с ней.

С чувством благодарности Петр последовал совету товарища. Час спустя Петр уже шел рядом с Марьюшкой. Около источника им встретился Степан, возвращавшийся работы.

— Я там уже скосил всю траву, — улыбнулся он, избегая сияющего взгляда Марьюшки.

— Спасибо, Степан! — поблагодарила Марьюшка, протянув ему руку.

Ему пришлось подать ей руку, и теперь он не мог не взглянуть на это милое и дорогое ему лицо. Он чувствовал, что Марьюшка навсегда останется в его сердце: сознавал также, что Сам Господь даровал ему Свою благодать и силу, чтобы пожертвовать для Петра своим великим счастьем.

— Не буду вас задерживать, — сказал он, торопясь уйти. — еще до наступления жары вам нужно раскидать сено.

Марьюшка с удивлением смотрела вслед удалявшемуся Степану, не понимая причину его поспешности.

Работа быстро продвигалась вперед. Петр рассказал Марьюшке о письме инженера, и тут он впервые сказал Марьюшке о намерениях его благодетеля относительно него. Марьюшка слушала его с большим интересом. Так в разговоре они подошли к вопросу, который интересовал Петра. Марьюшка сама пришла на помощь ему, спросив:

— Так ты больше не будешь ткачом? Разве ты разлюбил свое ремесло?

— Нисколько. Но одним ткацким делом в наше время просуществовать нельзя.

— Вам вдвоем немного ведь и надо. — удивленно заметила Марьюшка.

— Не всегда же мы будем жить вдвоем, — ответил Петр, глядя на Марьюшку.

Она его не поняла.