Медичи. Гвельфы и гибеллины. Стюарты

       О Франция, любимый край,
              Вторая родина моя,
                  Навек прощай!
С младенчества взлелеяна тобою я!
Свет лучших дней моих, увы, погас,
Но все ж корабль, что разлучает нас,
Лишь полдуши моей уносит за моря!
Другая часть души — твоя! Ее даря,
Ласкаю я себя мечтой,
Что помнить будешь ты и о второй!

Затем, наконец, она спустилась вниз и, подойдя к поджидавшим ее сотрапезникам, промолвила:

— Я являла сейчас собой полную противоположность царице Карфагена, ибо Дидона, когда Эней расстался с ней, не сводила глаз с моря, а у меня не было сил оторвать взгляд от земли.

Ее пригласили сесть за стол и отужинать, но она не стала ничего есть и удалилась в свою каюту, приказав перед тем рулевому разбудить ее на рассвете, если еще будет виден французский берег. Хотя бы в этом отношении судьба благоволила к бедной Марии, ибо, поскольку ветер стих, на протяжении всей ночи судно шло лишь на веслах и, когда настал рассвет, оно было еще в виду Франции. Так что рулевой вошел в каюту королевы, исполняя полученный от нее приказ, но застал ее бодрствующей: она сидела на кровати и через открытое окно глядела на дорогой ее сердцу берег, разлука с которым доставила ей столько боли.

Однако эта последняя радость длилась недолго: ветер посвежел, и вскоре берег Франции исчез из виду. Марии оставалось надеяться лишь на то, что в открытом море они заметят английский флот и им придется повернуть обратно, но и эта последняя надежда улетучилась, как и все прочие: туман, такой густой, что с одного конца галеры нельзя было разглядеть другой ее конец, заволок море, и это казалось чудом, поскольку, как мы говорили, еще стояло лето. Так что галера плыла вслепую, рискуя сбиться с пути, но и имея возможность легче ускользнуть от врага. И в самом деле, на третий день туман рассеялся, и они увидели, что находятся среди рифов, о которые галера непременно разбилась бы, пройди она на пару кабельтовых дальше. Кормчий, измерив высоту солнца над горизонтом, выяснил, что они находятся у берегов Шотландии, очень искусно вывел судно из окружения подводных скал, в котором оно очутилось, и причалил в Лите, вблизи Эдинбурга. Остроумцы, сопровождавшие королеву, язвили, что они сквозь туман добрались до туманной страны в смутное время.

На берегу королеву никто не ждал, и потому, чтобы добраться до Эдинбурга, ей и ее свите пришлось удовольствоваться жалкими клячами со скверной сбруей, зачастую даже без седла, с веревочными поводьями и такими же стременами. Мария не могла удержаться от сравнения этих жалких иноходцев с великолепными французскими скакунами, которых она привыкла видеть гарцующими на охотах и турнирах, и, сравнивая страну, которую покинула, с той, куда только что вступила, обронила слезы печали. Но вскоре, пытаясь улыбнуться сквозь слезы, Мария Стюарт сказала себе, что, раз уж ей пришлось сменить рай на ад, следует набраться терпения.

Вечером она испытала сильную нужду последовать этой заповеди, ибо ее новые подданные, с похвальным намерением дать королеве представление о своей радости вновь лицезреть ее, явились под окна замка Холируд, где она поселилась и где, по словам Брантома, пять или шесть сотен городских голодранцев устроили кошачий концерт на дрянных скрипках и маленьких ребеках, недостатка в которых в этой стране не было, и принялись распевать псалмы, причем донельзя скверно и нестройно.

IX

На другой день королева обнаружила, что все вокруг нее изменилось. Шотландия отступила от ее веры. Парламент поставил вне закона католический культ, который был ее религией, и, когда она пожелала отслушать мессу в дворцовой часовне, это вызвало такое сильное негодование народа, что целая толпа вооруженных людей ворвалась в церковь, намереваясь убить священника; так оно неминуемо и случилось бы, если бы приор Сент-Эндрюсский не схватил меч и не бросился между нападающими и священником, укрывшимся за спиной королевы, которая, будучи исполнена достоинства и силы, защитила его своим величием.

— Увы! — промолвила Мария. — Хорошенькое начало послушания и уважения со стороны моего народа; каким же тогда будет конец? Если верить моим предчувствиям, он будет печальным и горестным.