Медичи. Гвельфы и гибеллины. Стюарты

Однако подобная попытка мятежа принесла определенную пользу, ибо она указала Марии Стюарт, каким путем ей следует идти: вняв этому предостережению, королева призвала на помощь себе всю свою осмотрительность и, воспользовавшись даром обольщения, полученным ею от Небес, полностью покорила народ своей приветливостью, а вельмож — своей почтительностью. И потому, когда королева присутствовала на заседании совета, занятая каким-нибудь рукоделием, как и подобает женщине, она делала это вовсе не для того, чтобы властно высказать свое мнение, а ради того, чтобы с приличествующей скромностью посоветоваться с государственными мужами, привыкшими иметь дело с этой мятежной толпой, на которую необходимо было воздействовать. В итоге, хотя религия большей части ее подданных была отлична от ее веры, Мария Стюарт ничего не предпринимала против нового культа, ограничившись тем, что отказалась утверждать указ о конфискации имущества католического духовенства, принятый парламентом в 1560 году. Однако в глубине души королева воспринимала победу реформированной религии как временную сделку, на которую ей пришлось пойти на короткий срок, и дожидалась лишь случая обратить эту победу в поражение и вернуть главенство католической партии, ибо, принадлежа к роду Гизов, не могла без глубокой печали видеть, как у нее на глазах притесняют католиков.

Тем не менее, по какому-то странному стечению обстоятельств, первый смертельный удар, нанесенный Марией Стюарт, пришелся по вельможе-католику. Королева, о чем мы уже говорили, была чрезвычайно привязана к приору Сент-Эндрюсскому, своему единокровному брату, которому она пожаловала титул графа Мара, на что он имел право, так как его мать происходила из этого прославленного рода. Но вскоре зарождающееся честолюбие будущего регента этим не удовольствовалось, и он возжаждал титула графа Морея, который оставался вакантным со времен знаменитого Томаса Рэндольфа. Мария Стюарт, которая ни в чем не могла отказать брату, пожаловала ему и этот титул.

Однако тут возникла большая трудность: обширные земли, входившие в состав этого северного графства, со времени пресечения рода их первых владетелей сделались достоянием короны, но их захватили соседние бароны, воспользовавшиеся смутами в Шотландии; среди этих баронов был и граф Хантли, получавший с захваченных им земель бо́льшую часть своих доходов. Граф Хантли был храбр и пользовался чрезвычайно широким влиянием в северных графствах и входил, как мы уже говорили, в небольшое число вельмож, оставшихся верными католической религии; более того, после Гамильтонов никто не был связан с королевской семьей теснее, чем он.

Но и Морей, со своей стороны, не был человеком, готовым уступить подобным доводам и удовольствоваться титулом, который не сопровождался бы всей связанной с ним властью. И потому он объявил, что королева намерена совершить круговую поездку по своим северным графствам, и, под предлогом, что королеву должен сопровождать эскорт, соразмерный с ее величием, собрал вокруг Марии Стюарт настоящее войско и выступил вместе с ней в поход, по вечерам располагаясь лагерем в поле или ночуя у своих ленников. Являть этому воинственному народу королеву, которую описывали как дитя, избалованное при французском дворе, в облике воительницы, облаченной в наряд амазонки и разделяющей все тяготы военного похода, было превосходной политикой. Но и Мария Стюарт, со своей стороны, отлично содействовала этому замыслу и, увлекаемая присущей ей склонностью к трудным воинским упражнениям, на каждом привале повторяла, что крайне сожалеет о том, что она не мужчина и не может ночевать под открытым небом, носить кольчугу на груди, шлем на голове, щит на руке и меч на боку.

Мария Стюарт и граф Морей проделали путь настолько быстро, что Хантли едва не оказался застигнут ими врасплох. Его сын, сэр Джон Гордон, незадолго перед тем был приговорен к короткому тюремному заключению за какие-то злоупотребления властью, и это явилось для графа свидетельством того, что новая королева, наставляемая своим братом, нисколько не отступит от своих королевских требований. И потому он решил покориться, по крайней мере внешне, и выехать навстречу королеве, пригласив ее воспользоваться гостеприимством в его доме, то есть в доме одного из самых верных ее слуг. К несчастью, в то самое время, когда Хантли намеревался заверить Марию Стюарт в своей преданности, один из его офицеров отказался впустить ее в замок Инвернесс, хотя это была королевская резиденция. Правда, Морей, дабы не позволять подобным бунтовским привычкам укореняться, силой завладел Инвернессом и приказал повесить управителя замка у зубцов самой высокой его башни.